Я чувствовал, как пространство вокруг меня начало меняться. Воздух становился тяжёлым, будто сам мир сопротивлялся тому, что пытался сделать жрец. Знаки на моём диске начали светиться тусклым светом, отражая древнюю силу, запертую внутри меня. Но я знал, что никакая сила, запертая в таком предмете, не может быть полностью подчинена человеку.
Жрец продолжал свой ритуал, его голос становился всё громче, а движения – всё более уверенными. В какой-то момент я почувствовал, как тонкая грань между мирами начала истончаться. Древний дух, которого он пытался вызвать, был недоволен. Его присутствие ощущалось как тяжелый холод, который проникал во всё, что находилось вокруг. Казалось, что сам воздух в храме замер, а стены начали искажаться.
Я чувствовал, как дух прорывается в наш мир, его мощь была колоссальной, а ненависть – всепоглощающей. Это существо не принадлежало миру людей, и его пробуждение было огромной ошибкой. Ашур-намир понял это слишком поздно. Его попытки контролировать сущность были тщетны.
Тишину храма разорвал страшный крик жреца, когда он осознал, что больше не управляет ритуалом. Я видел, как он падал на колени, его тело начало искажаться, как будто невидимые руки сжимали его внутренности. Дух, призванный из другого мира, не собирался подчиняться, он хотел поглотить всё, что находилось вокруг. Ашур-намир был лишь первой жертвой.
Тени начали двигаться. Они окутали жреца, его крики заполнили храм, но никто не пришёл ему на помощь. Его тело дрожало, как будто каждая его клетка пыталась сбежать от невыносимой боли. Я видел, как его глаза закатились, как кровь стекала с губ, когда он пытался вымолвить последние слова молитвы. Но дух, который он призвал, не был богом. Он был существом гораздо более древним и зловещим.
Смерть жреца была быстра, но мучительная. Тени поглотили его плоть, а дух, вырвавшийся из другого мира, продолжал охотиться на тех, кто оказался рядом. Люди, случайно вошедшие в храм, падали замертво, как мухи, от одного лишь прикосновения этой силы. Время внутри здания начало искажаться. То, что происходило, не поддавалось ни человеческому пониманию, ни законам физики.
Но я знал, что это было неизбежно. Сила, заключённая в таких артефактах, как я, никогда не могла быть по-настоящему покорена. Люди всегда стремятся к большему, чем могут контролировать, и каждый раз я вижу одно и то же.