– А вы забываете о том, с какой легкостью может приобрести смертельный яд человек, с диагностированной импотенцией. И проблема эта, учитывая прошлое Чолера, не может являться решающим фактором в установлении его мотивов.
Трайберг осекся, задумавшись над словами более опытного коллеги.
– Что еще вы обнаружили? – вмешался Розенблюм.
– Пустой флакон от препарата в урне. Боюсь это все. Никаких следов взлома и постороннего присутствия.
В кабинете повисла тишина. Ни одному из знавших лично Джошуа Чолера мужчин, не хотелось верить в то, что он наложил на себя руки. Над каждым из них непомерным грузом нависало прошлое, продолжая отбрасывать мрачные тени и в годы мирного существования, но даже это чудовище не было способно затмить триумф жизни, к которому они пришли благодаря совместным усилиям. Эммануэль не мог поверить, что его друг, способствовавший спасению стольких невинных жизней в Италии и Хорватии, опустил руки и сдался. Сделав затяжку и глубоко вдохнув сигаретный дым, Эммануэль посмотрел на юного разведчика. На ум ему пришла спасительная мысль.
– Прямая кишка опорожнилась?
– Простите?
– Брюки покойника были чистыми или нет?
– Нет, – растерянно ответил парень.
– В котором часу состоятся похороны?
– Похороны завтра! В три часа дня, – ответил Розенблюм.
– Отлично. Значит у нас полно времени. Поехали, Миша. Отвези меня в его дом. Это не самоубийство.
Эммануэль встал с дивана и призывно взглянул на своего друга.
Сообразив какое умозаключение движет его другом, Розенблюм встал и направился к шкафу за верхней одеждой.
– Господин, Стирис, – подорвался парень, – поясните, что вы имеете в виду?
– Человек столь педантично подошедший к организации собственной смерти, не забудет предварительно промыть прямую кишку.
***
Спустя час Консул был припаркован на забитой автомобилями стоянке супермаркета, соседствующего с небольшим кварталом, застроенным частными домами. Одноэтажные кирпичные строения, под коричневой черепицей, огороженные тщательно ухоженными цветочными клумбами и низкими металлическими заборами, были спешно возведены в послевоенные годы. Не зная точного адреса, один дом запросто можно было перепутать с другим. Отперев дверь, Розенблюм пропустил Эммануэля вперед и тот сразу же достал из-за пояса кольт, выставив его перед собой по направлению взгляда.