– Кто вы? – отсалютовав ей, спросил он.
– Меня зовут Мария Лэрд.
– А настоящее имя?
Рука женщины задрожала и капли напитка упали на стройные, мускулистые ноги, затянутые в, телесного цвета, чулки.
– Лерер. Мария Лерер.
Мужчина тяжело вздохнул и потянулся к пачке сигарет на стеклянном столике перед ним.
– Что ж, это кое-что объясняет, – выдохнув дым, устало произнес он, испытав облегчение от мысли, что догадка о гомосексуализме Чолера больше не имеет права на жизнь.
– И давно вы знакомы с Джошуа?
– Откуда вам известно?
– Мария, пожалуйста.
Тон собеседника не располагал к препирательствам, и женщина сдалась, сделав внушительный глоток виски.
– Со времен войны. Мы познакомились с ним в оккупированной части Италии. Я служила его секретарем.
– Продолжайте.
– Мы полюбили друг друга и начали встречаться. Тогда это было безопасно и ни у кого не вызывало вопросов. Но весной 45-ого, администрация оккупантов, чье положение в тот момент и без того было до крайности шатким из-за массового убийства немецких военных занимавших высокие должности, содрогнулась от известия о пропаже Паволини. Снова возникли подозрения в нечистоплотности чиновников и началась чистка. Кроме того, действия союзных войск не оставляли надежд на спасение всех связанных с нацистами. Тогда-то, Джошуа и предложил бежать вместе с ним, и я согласилась. О том, кто он, я узнала задолго до этого.
– Как вы оказались здесь?
– Все устроил Джошуа. В детали он меня не посвящал, а я не задавала вопросов понимая, какую ношу он взвалил на свои плечи, совершив предательство перед лицом своих соотечественников.
– Что у вас с рукой?
Женщина бросила мимолетный взгляд на пустое место, где еще месяц назад располагался безымянный палец.
– Прежде, вы должны сказать мне кто вы такой.
– Я очень старый друг Джошуа. Мы знали друг друга еще до войны. Он был моим учителем.
– Но что вы делаете в его доме и где он сам? – всхлипнув, предвидя худший ответ из возможных, спросила женщина.
– Расследую обстоятельства его смерти.
Плечи женщины затряслись и по щекам потекли горячие слезы. Она опустила голову в беззвучных рыданиях, спрятав лицо под копной рассыпавшихся светлых волос. Так продолжалось несколько минут. Сделав пару глубоких вдохов, женщина разом опорожнила стакан и молча ушла в ванную комнату. Приведя себя в порядок, она вернулась, держась достойно, учитывая свалившиеся на нее трагические новости. Лишь покрасневшие глаза и слегка припухшие веки выдавали ее недавнее состояние.