Просто так не стала бы звонить и она.
– У Эммочки разошелся шов, – всхлипнула старушка. – Как она умудрилась голову из воротника достать, я не знаю, вывернулась и начала нити выкусывать…
– Сейчас буду, – ответила я. Повернулась к боссу. – Планы изменились. Едем на Авангардов, по дороге в аптеку и в зоомагазин.
– Зачем?
– Нужно заштопать одну кошку.
Босс посмотрел на меня, как на умственно неполноценную. Словно я не лечить ему кошку предложила, а зажарить и съесть.
– Пусть едут к ветеринарам.
– У Эльвиры Робертовны денег нет. Она и на операцию половину сбережений потратила. И потом, она подруга моей мамы. Будьте милым, Максим Алексеевич.
Он скривился так, словно лимон укусил, но неожиданно, согласился. А я уже была готова выйти из автомобиля и добираться своим путем.
В такую рань работал только один зоомагазин, да и аптеки не все открылись, но босс меня исправно довёз и я все купила.
– Вас подождать? – спросил он возле нужного мне подъезда.
– В смысле? – удивилась я. – Вы со мной пойдёте, помогать. Эльвира Робертовна не сможет, она в обморок упадёт.
Вот теперь он меня пошлёт точно, решила я. Но нет, Максим Алексеевич вышел из машины вслед за мной. Что за чудеса то? На человека широкой души он совсем не был похож.
Мы поднялись на нужный этаж, нам открыла уставшая и заплаканная старушка. Эмма же, взрослая уже кошка выглядела совершенно серьёзной и даже всем довольной, несмотря на пятна крови на пеленке.
– Горе ты луковое, – сказала я кошке. А затем боссу, – идемте руки мыть.
В тесной ванной было неудобно вдвоём, вообще в таких моментах я паниковала, когда излишне близко чужие люди, к тому же мужского пола. Но сейчас я была сосредоточена на предстоящей работе. Руки мы помыли, прошли в комнату.
– Наркоз я ей дать не смогу, – сказала я старушке. – Но вколю седативное. А вы выйдете из комнаты, вам же плохо снова станет.
Я надела перчатки, подготовила раствор.
– Держите Эмму, – велела я боссу. – Она дама самостоятельная, просто так тыкать в себя иголками не даст.
Тот тоже вытащил из пачки перчатки и надел. Примерился к кошке. Скривился снова. Посмотрел на меня.
– Может, вы сами, Воробейкина?
– Бабушкам надо помогать, – упрямо сказала я. – И кошкам. Держите уже ее, и филейную часть мне подставьте. Кошкину, не свою.
Босс фыркнул, взял кошку одной рукой. Та посмотрела на него обещая, что он живёт последний день. Затем второй. Эмма поняла, к чему дело идет, извернулась и босса за руку цапнула. Тот заорал, но животное не выпустил, а я споро сделала укол.