Они знали друг друга пять лет, познакомил их Балаев. Станислав Витальевич Решетников – опытный оперативник и руководитель подразделения, человек серьёзный: со своими жизненными принципами и устоями. Несмотря на тяжбы службы, он всегда находил время для жены и сына, и был предан семье. По сравнению с ним Костя ощущал себя неудачником.
Решетников подружился с Балаевым в тот момент, когда Дима поспособствовал раскрытию серии убийств. В течение продолжительного периода Балаев вещал через радиоэфир информационную приманку, которая вынудила Палача объявиться там, где было выгодно полиции.
Палач – это погоняло известного серийного убийцы – душегуба, долгое время орудовавшего на территории Вечнокаменского района. Прикрываясь работой в такси, этот тип выкрадывал с улиц города женщин предположительно распутного поведения, увозил в лес, насиловал, а затем душил и обезображивал их лица отвёрткой. Стас поймал его и ему досрочно присвоили звание полковника полиции. Он был авторитетной личностью среди знакомых и жителей района. Балаев при случае всегда отмечал уникальность награды, которой удостоился Решетников. Оказывается, что этого звания он был удостоен сверх допустимого предела.
– Что ещё тебе известно об этой парочке? – Решетников прервал размышления собеседника.
– Только то, что уже рассказал.
– Не густо. Ничего конкретного. Ни фамилий, ни каких-либо других установочных данных.
– Неужели убийство? – спросил Спирин.
– Заключение эксперта ещё не готово. Я подозреваю, что ему вкололи сильнодействующий яд, а затем залили в глотку, по меньшей мере, бутылку алкоголя. Следов насилия не обнаружено, но всё же, судя по всему, яд впрыснули в одну из тазовых артерий.
– Но как? Как ты понял это?
– Наружным осмотром я выявил след от инъекции в районе паха.
– Уверен, что инъекция?
– Больше похоже на укус насекомого, но не исключаю.
«Насекомого», – Костя задрожал.
– Отходняк, Костик? – понимающе поинтересовался полковник, – Чаю хочешь?
Не дожидаясь ответа, Решетников долил воды в электрочайник и включил его.
Спирину хотелось рассказать про сон, но он посчитал, что это неуместно: слишком бредово, но уже и не смешно.
«Стас рассказал мне о своих догадках, значит, я вне подозрений, или же, ему так было нужно подать информацию», – Спирин вновь почувствовал себя подозреваемым.