. Очевидно, средства, которыми Крылов располагал при начале службы в Риге, были скромны: в конце 1801 года он смог послать брату всего 50 рублей.
Но чуда не произошло: правителем канцелярии генерал-губернатора Крылов пробыл от силы несколько месяцев. Как позднее рассказывала М. П. Сумарокова, родственница Голицыных, воспитывавшаяся в их доме,
когда обнаружилась его неспособность к такой должности <…> на место его был назначен <…> бывший при князе сведущий чиновник Сергеев, а Крылов еще несколько времени оставался в доме только как собеседник188.
А. С. Сергеев, человек в полковничьем чине, куда более соответствующем месту, возглавлял канцелярию Голицына уже в мае 1802 года, когда Ригу посетил Александр I189.
Отставка не была должным образом оформлена, и Крылов продолжал числиться в службе190. Как отмечалось выше, в конце того же 1802 года он даже получит следующий чин. А между тем, освободившись от канцелярии, он жил в Риге в свое удовольствие191. Голицын, по-видимому, представил его императору в числе своих домочадцев, причем с довольно иронической характеристикой. Ответная реплика Александра дошла до нас в позднейшем пересказе Плетнева:
Государь тогда произнес многозначительные слова: «Мне не жаль денег, которые проигрывает Крылов; а жаль будет, если он проиграет талант свой»192.
Лобанов, впрочем, рисует его вполне удачливым игроком:
…жизнь в Риге нашего Ивана Андреевича была периодом его забав всякого рода и разгульной жизни. Тогда преимущественно любил он сидеть на пирах и играть в карты и, по собственному его рассказу, был в значительном (до 70 000 руб.) выигрыше193.
Оставим эту сумму на совести баснописца, но нельзя не признать, что в городе было достаточно богачей, среди которых человек, близкий к генерал-губернатору, легко мог находить карточных партнеров.
Благополучное существование Крылова в Риге закончилось осенью 1803 года, когда что-то заставило его покинуть столицу Лифляндии. Скорее всего, он сделал это по требованию Голицына, поскольку недовольство рижского общества тем, что любимец генерал-губернатора ведет слишком крупную игру, не могло не сказываться на репутации самого князя и на отношении к русской администрации вообще194.
Голицын, в отличие от Соймонова, не стал прямо вредить своему протеже, но все-таки его проучил. На прощание он выдал Крылову вместо обычного аттестата о службе странный документ, описывающий его чиновничьи добродетели в выражениях до такой степени лестных, что это невольно наводит на мысль о весьма едкой иронии: