История как наука и политика. Эксперименты в историографии и Советский проект - страница 46

. Половина российских делегатов – М. И. Ростовцев, П. С. Струве и Виноградов, к тому времени более известный как Paul Vinogradoff, с 1920 года проживающий в США, – были эмигрантами, покинувшими Россию до или после революции. Более того, Виноградов и Ростовцев, как и прежде, числились представителями России в организационном комитете конгресса – ситуация, которую глава оргкомитета, американский историк Уолдо Леланд, нашел абсурдной и потребовал, чтобы на следующий конгресс, который должен был состояться в Осло в 1928 году, была приглашена делегация историков, представляющих СССР198. Приглашение прислать своих представителей на организационное заседание в Женеве было официально отправлено Покровскому. Ответ Покровского: советские историки не смогут приехать в Женеву, поскольку Швейцария не признала Советский Союз – но делегация будет послана на конгресс в Осло199.

Момент для демонстрации школы марксистской истории Покровского мировому сообществу историков был и в самом деле благоприятным. В конце 1925 года, после многих лет международной изоляции Германии, Локарнские договоры вернули Германию в содружество народов. Для Советского Союза, в свою очередь, тоже настал благоприятный момент. Используя научный интернационализм как метод международной дипломатии, советские лидеры стремились установить международные отношения с капиталистическим миром200. В июле 1928 года, прямо перед назначенным на август конгрессом историков в Осло, Покровский организовал проведение «недели советской исторической науки» в Берлине201. Объединив поездки в Берлин и Осло, он устроил большое турне, позволившее впервые продемонстрировать новую советскую школу историографии за пределами СССР. Помимо Покровского и первых выпускников Института красной профессуры, И. И. Минца и С. М. Дубровского, в делегацию входили и политики – члены Политбюро202. Для многих западных историков конгресс в Осло стал их первой возможностью увидеть советских историков новой генерации. Для многих этот опыт оказался шокирующим.

В своем отчете о поездке, опубликованном в Вестнике Коммунистической Академии, по возвращении делегации в Москву, Покровский нещадно критиковал своих учеников, участвовавших в конгрессе, за их пассивное поведение: «Приехали из страны, которая первая установила диктатуру пролетариата, пришли, сидят и молчат»