– Ограта? К тебе приходила принцесса Ограта?
– Знаю, звучит как сюр, – хмыкнул левитант. – Но да, сегодня утром я имел удовольствие разговаривать ни с кем иным, как с ее младшим величеством. В целях конспирации она просила называть ее Моль…
– Опиши ее, – то ли попросил, то ли потребовал Филипп.
– Ну… ростом невысокая, подбородок выпирает чуть вперед, родинка вот здесь. – Август указал на место под правым уголком рта. – Особа довольно высокомерная. И боится кроликов.
– Кроликов?
– Ко мне опять пробрался кролик господина Сколоводаля, и Моль как взлетит от испуга. Левитант она, да.
Филипп отошел от ограды и принялся вышагивать по балкону, но поскольку балкон Ирвелин был слишком мал, уместнее было бы сказать, что Филипп принялся крутиться вокруг себя.
– Допустим, это была принцесса. И зачем она рассказала тебе о граффе по имени Постулат и убийстве фонарщика?
– Чтобы обратиться с просьбой, – ответил Август, после чего развернулся и посмотрел на друга серьезнее. – К тебе.
– Ко мне?
Левитант сглотнул. Последующее слова он произнес шепотом.
– Филипп. Она сказала мне, что ты – иллюз.
Крутиться иллюзионист перестал. Его ноги застряли между горшками, а лицо превратилось в камень. Синие глаза, до сих пор ясные, потемнели.
– Ничего не понимаю, – только и вымолвил он.
– Поверь мне, приятель, тогда я тоже ничего не понял.
Граффы замолчали. Вечер на Робеспьеровской выдался тихим, а потому их молчание никто не заглушал, что добавляло моменту неловкости.
– Не имею понятия, кто такие иллюзы, – отозвался первым Август. – Гостья сказала одно: у иллюзов есть определенное влияние на Короля. То есть… у тебя, Филипп, есть влияние на Короля. Согласно словам принцессы.
Филипп стоял к нему спиной и смотрел в комнату, где Мира крутила руками, убирая со стола посуду навыком штурвала, а Ирвелин сидела на полу и безмятежно наблюдала за плавным полетом своих чашек.
– Дело в том, – продолжил Август, поскольку Филипп вел себя как истукан с острова Пасхи, – что Моль уверена в твоей готовности помочь ей. После того, как ты узнаешь кое-что… У меня есть сведение об этом Постулате, которого обвиняют в убийстве граффа.
Август замешкался, сдвинул кроссовком несколько горшков и тихо произнес:
– Этот Постулат – иностранец, Филипп.
Принцесса правильно разыграла карту. Услышав последнее слово, Филипп стремительно развернулся к Августу, отчего чуть не столкнул левитанта вниз.