– Что с вами? – без особого интереса спросил Морион, отдавая пальто и перчатки слуге. Леди уже разоблачили. Из пальто.
Лорейн покосилась на серых слуг. Откровенничать перед ними не хотелось.
– Думаю, – многозначительно ответила она и сложила руки на сумочку перед собой.
Он скопировал её взгляд на слуг и вздохнул, подавая ей локоть, чтобы уцепиться. Дворецкий чинно прошёл вперёд, а Морион заговорщицки склонился к ней.
– Это не может не радовать. А о чем?
– Спрашивать такое у девушки неприлично.
– А вы думаете о том, о чем неприлично спрашивать? – с невозмутимым выражением заинтересовался Морион.
– Я думала… о вашем дворецком, – пытаясь не засмеяться, прошептала Лорейн. – Сколько ему лет?
– Не знаю. Кажется, он был стар уже в те времена, когда я был ребёнком.
– Он служит вам так долго?!
Лорейн, конечно, сразу подумала о том десятилетии, когда Морион жил в ссылке.
– Нужно быть осторожнее с бессрочными магическими договорами, – пошутил Морион, но в тёмных глазах застыло предупреждение. – Но у нас будет ещё много времени, чтобы их обсудить.
– Вы сами меня сюда потащили, ничего толком не обсудив, – едва слышно пробормотала Лорейн.
– Если бы вы потрудились предупредить меня о своём визите заблаговременно, я смог бы перестроить планы. Хотя, согласен, это не произвело бы такое впечатление. Но если тема возраста моего дворецкого принципиально важна, могли бы начать с неё.
Лорейн всё-таки сдавленно хихикнула и прижала к губам пальцы. Смешок компрометирующе отразился от каменных стен. Дворецкий дошаркал до дверей с ранеными оленями на створках и начал медленно открывать.
Лорейн вцепилась в локоть спутника:
– Лорд Морион, слышали фразу «говорите сейчас или молчите до гробовой доски»?
Он хмыкнул, припомнив, откуда она:
– Пока не доводилось, леди Лорейн. К чему вы клоните?
– К тому, что у вас есть последний шанс дать мне инструкции.
– Ах, это. Расслабьтесь, Лорейн, и пейте чай. Рекомендую заказать зелёный с брусничным листом и клубникой. Очень освежает.
Она скептически посмотрела на работодателя, и они вошли в гостиную. Герцог, Парис Вонворт Третий, оказался куда ниже, чем на фото в газетах, зато лысина и брюшко – больше. Журнальные ретушёры явно колдовали над магографиями.
Герцог с царским величием поздоровался с гостями, одарил Лорейн чисто мужским заинтересованным взглядом и скис, когда Морион мстительно представил её как дочь светлого лорда. Почему-то стало даже обидно, что не только Диана, но и главный развратник Аркхента находит её непригодной для разврата. Не то чтобы герцог вызывал желание немедленно отдаться, но так, глядишь, и выйдешь замуж девственницей. Как светлая.