Кисейский поднялся из-за стола и подошел к выходу. Открытая дверь снова занесла в церковь несколько призрачных волн метели.
– Я хочу увидеться с тобой вновь, Матрена, – монотонно произнес агент. Даже по его лицу было трудно определить, говорил он с похвалой или подозрением. – Мы сможем встретиться у земской избы завтра в полдень?
Крестьянка замешкалась и удивленно поморгала, но быстро сосредоточилась вновь.
– Конечно, господин Кисейский, – ответила она так же многозначно.
Вежливый скрип ставней подвел к концу беседу двух очень разных по сословию, но почти идентичных по складу ума личностей, которые тянулись друг к другу как два небесных тела. Но, подобно тем же небесным телам, они были способны разрушить друг друга, если станут слишком близки.
***
Солнце скрылось за верхушками драных сосен несколько часов назад.
Михаил Кисейский пересекал тот самый жуткий каменный виадук, разделявший основную часть Лазурного Марева и рыбацкий четвертак, когда из снежной мглы появился целовальник. Единственный безбородый богатырь-Святорад, именно тот, с которым Михаил разговаривал сегодня утром, прошел мимо, не проронив и слова. Вербальная экзекуция, которой экспедитор подверг Ячменника, явно пошла на пользу деревне, ведь это был далеко не первый целовальник, которого Михаил застал сегодня. Наконец гвардия патрулировала некогда совершенно пустые снежные тоннели.
Несмотря на то, что многие крестьяне настойчиво советовали агенту не посещать водный угол ночью из-за множества мифов, которыми тот порос среди деревенщины Марева, Кисейский совершенно не боялся. Он не был суеверным человеком.
Михаил в принципе мало во что верил, и это часто упрощало его работу, однако усложняло социальную жизнь. Он с трудом мог заставить себя искренне интересоваться человеком, полностью построившим свой характер из мнительных или даже религиозных убеждений. Свое неприятие последних Кисейский был вынужден скрывать в целях безопасности, поэтому редко беседовал с кем-либо на эту тему.
Рыбацкий угол оказался именно таким, каким его описывали тяглые, – городом-призраком. Покосившиеся халабуды, больше похожие на заиндевевшие шалаши, устилали набережную как грибы. Одинокий пирс, недалеко от которого встретил свою смерть плотник-Тарас, указывал на противоположный берег Малого Цветочного озера, который с трудом можно было разглядеть в тумане.