Судя по городским пабликам и комментам в них, всё действительно обернулось так, как и предсказывал Шорин. Трое школьников скончались уже к ночи, несмотря на все вмешательства. Одному из них даже провели диагностическую операцию, которая породила лишь больше вопросов. Попытки ушить поврежденную часть кишечника успехом не увенчались – осложнения добили беднягу раньше, чем врачи успели что-то предпринять. И пока они боролись за его жизнь, двое других пациентов скончались в палате, не приходя в сознание. Никаких должных ответов. Отписки от врачей. Отписки от полиции. Никакого пресс-релиза.
Шорин сидел за рулём авто напротив школы. Он доехал сюда практически на автомате, не совсем представляя, что собирается делать. Но вот на подходе появилась группка детей, одноклассников Макса. Они буднично о чём-то болтали, не заметив, как Костя приблизился к ним.
– Привет, малышня! Я отец Максима Шорина.
– Э… здрасьте, – нестройно ответили ему.
Костя присел перед ними и заговорщически спросил:
– Ребят, а кто-нибудь из вас знает что-то про ту считалочку?
Дети потупились, невнятно бурча «Да нет, ничего» и исподволь двинулись дальше к школе. Все, кроме одного, того самого Коли. Он задумчиво разглядывал асфальт под ногами, тыкал в него носком ботинка и продолжал молчать, но не уходил.
– Ну, а ты? Мне… просто интересно, кажется, это какая-то любопытная история. И к тому же старая. Разве нет? У нас в детстве тоже страшилки были.
– Это не страшилка, – глухо отозвался мальчуган.
– Наверное. А что это тогда?
Шорин приложил всё своё терпение, чтобы не передавить «свидетеля».
– Считалочка, – как-то совсем уж бестолково ответил он.
– Ну да… Верно. А откуда она? Странная ведь считалочка, тебе не кажется? Про какого-то собирателя солнц.
– Красный-красный Собиратель…
– Погоди! – чуть не растерялся Костя. – Не надо. Я её помню, спасибо. Просто хочу узнать, кто вас ей научил.
Мальчик вдруг шмыгнул в ответ, на его глаза навернулись слезы, и Шорин утомлённо вздохнул – этого ещё не хватало.
– Это не мы. Нам дядька один рассказал. Но я его не зна-а-аю… – на последнем слове Коля окончательно сорвался на плач.
Шорин сидел перед ним, не понимая, что ему дальше делать и что сказать парню. Вдруг со стороны школы раздалось:
– Коля! Коля, идем внутрь! Не задерживайся!
Это была Тамара Павловна. Завидев её, Шорин выпрямился и как можно добродушнее сделал ручкой, что едва ли смягчало картину с ним и плачущим ребёнком. Коля медленно поплёлся на её голос, но сделав несколько шагов, обернулся и через ком в горле добавил: