Анюся суетилась над завтраком для Вани. Или над ужином, если учесть, что он только со смены пришел.
– У нее горе, – сказала Анюся, не оборачиваясь.
Оставлять нас с Ваней без присмотра было опасно. Но и готовить еду, не глядя на плиту, тоже плохая идея.
– Надо же? – сказала Ваня, вскинув брови, и заулыбавшись как-то иронично. – Что же случилось?
– Она пыталась покончить с собой.
– И как? Удачно?
Я громко цокнула языком, а Ваня захохотал. Собственная тупорылая шутка так ему понравилась, что Анюсе пришлось наступить на его ногу, чтобы он заткнулся. Словно в наказание она убрала один ломоть хлеба с тарелки, но Ваня этого не заметил. Он принялся за еду с аппетитом бродячего лишайного пса. С удовольствием я отметила, что кашу Анюся ему дала ту, которую варила собакам.
– Приятного аппетита, Ванюша, – сказала я, стараясь смочить голос ядом, чтобы хоть как-то отыграться.
Ваня так обалдел, что жевать перестал. Поднял на меня ошеломленный взгляд, а потом посмотрел на Анюсю.
– Анюся, неси камеру. Твоя подружка первый раз в жизни побыла вежливой. Надо запечатлеть этот исторический момент.
– Когда я ем, я глух и нем, – ответила Анюся.
Ваня не возражал. Еда явно интересовала его больше, чем я. Повисла тишина. Меня она не напрягала – можно спокойно пить чай, не поддерживая светские беседы. Правда, вскоре я пожалела, что на кухне нет хотя бы радио. Ваня так громко чавкал, что мне захотелось оглохнуть. Что-то мне подсказывало: в мирное время он нормально ест. А передо мной сейчас, так сказать, рисуется. Видит, как я кривлюсь, и старается все больше.
– Ванюша, – сказала я на Анюсин манер. – Как смена прошла?
Ваня перестал есть. Не понял, что именно этого я и добивалась. Он пару секунд пристально смотрел на меня, так что я подумала, что мы играем в гляделки. Но потом Ваня сказал:
– А твоя работа как? Уже больше месяца держишься… Не уволили еще?
– Вопросом на вопрос отвечать невежливо, – сказала я.
Одновременно со мной заговорила Анюся:
– Уволили! Она именно из-за этого чуть не…
Я злостно глянула на Анюсю, и она умолкла на полуслове. Не хотелось, чтобы о моей слабости распространялись. Но Анюся в слабостях видела повод помочь, а не повод поострить. В отличии от Вани.
– Надо же какая ты тупая, – сказал он, все поняв, хотя Анюся не договорила. – Так и не научилась доводить начатое до конца.