– Помочь я вам могу только в одном случае… Если вы сейчас соберетесь с мыслями и все честно и обстоятельно напишите. Так и начните: «подполковнику Асафьеву И. О., специалисту Управления… ну вы знаете…
«И.О. – подумал Пашка. – Исполняющий Обязанности? Дьявольские инициалы…»
Асафьев давно отказался от принципов вербовки сексотов. Он знал, что подписка о сотрудничестве выбивается гораздо труднее, чем письменные показания, хотя эффект у них один и тот же. Тот, кто раз «настучал», уже не увернется, архив КГБ станет хранителем его страшной тайны…
Пашка написал и вышел на цыпочках. А потом ходил, ел, спал в каком-то оцепенении, ожидая страшного. Мать объясняла себе такое его состояние влюбленностью, а отец был увлечен очередной книжкой о происхождении человека и куда больше сына его интересовал вопрос, как протащить туда версию о не обезьяньем рождении наших предков.
И вот он в зеркале – щетинистый, мешкоглазый, подломленный. «В какой страшной стране мы живем!» – подумал Пашка, и тут же осек себя: опять?!
Все, развлекаться! Забыть про фиаско, жить, как в последний день человечества, и подальше от папика, живущего первым днем этого самого человечества! Есть полтысячи из 7-ноябрьского пакета Исполкома – как раз выдавали перед демонстрацией, это адовы деньги и фигушки их дождутся продавцы мебелью или магнитофонами… Завтра нет!
Пашка отправился в кафе «Звездный», где по комсомольским слухам творилось всегда чёрти что, и даже играла (о, ужас!) рок-группа «Сопло».
Пашка знал, что это табу. Но он подобно горьковскому дурному буревестнику (объем мозга у которого меньше других птиц) накликал бурю и вел свой корабль не дрожавшей рукой на камни.
В тот же вечер Пашка лихо отплясывал прежде разоблачаемый твист с двумя мочалками, подсевшими к нему за столик, и никак не мог предположить, что положение его на службе укрепляется.
Подруги «Звездного» были очень удивлены появлением щедрого и официозного «папика» в их кругу. Он, даже чуть подзапустив себя, все равно очень выгодно отличался от джинсовых волосатиков, вечно сидящих без копейки у своих девчонок на шее.
И среда не отторгла, а приняла его. И он не отторг среды, утонул в ее, в общем-то, довольно скромных разгулах. Выпить, потанцевать, заказать песню очередной герле – это стало ему нравиться. Доступность женщин делала ненужными мысли о браке, еще недавно роившиеся у Пашки в голове.