Его легионер слышал от силы пару раз. Да и то, сегодня – впервые. Через тело Вилогора будто бы прокатился мощный заряд тока. Перепугавшись, амбал потянулся за цвайхандером и обернулся на голос.
Застыл, так и не вооружившись. Из тьмы на него бесшумно выплыл силуэт.
Не человек это был, а нечисть. По крайней мере, так Шатуну показалось на мгновение. Кислотно-жёлтые глаза незнакомца блеснули в свете показавшихся Семи Лун.
Такой цвет – редкость. И людей, которых им одарила природа, обычно сторонились. По крайней мере, в его племени. Считали колдовским отребьем – или волхвами, или ворожеями – и гнали взашей.
Однако внутренний голос подсказывал скорвену, этот человек приобрёл его, а не получил при рождении. Вероятно, на то имелись определённые, потусторонние причины. И сквозь толщу страха проклёвывалось любопытство.
Между тем ловкач прошел мимо окна, вновь растворившись во тьме. Так повторилось ещё пару раз, прежде чем тот не встал прямо перед Олегом.У Вилогора, словом, было много времени, чтобы поразмыслить о том, что будет говорить.
Лур, хоть и был долговяз, на скорвена смотрел снизу-вверх. Тяжелый взгляд. Эти глаза видели сотни, тысячи смертей. Части из них поспособствовал он сам. Впервые в жизни у Олега задрожали колени от какого-то человечишки. Безбожник шумно выдохнул, пытаясь взять себя в руки.
«У сволочи нет оружия. Так почему же я боюсь? Почему? Почему?..» – сокрушался Вилогор, всё храбрясь и не сдаваясь в дуэли взглядов.
Казалось, его кровь твердела и протыкала шипами жилы. Становилось неуютно в собственной шкуре. Первобытное чувство. Животный страх дикаря перед хищником.
Головорез носил оливковую бандану. Он опустил её, являя взору Шатуна своё гладковыбритое лицо, обезображенное шрамами. Такие оставляют лишь когти. Создавалось впечатление, будто до инквизитора добрался медведь. Или кто-то побольше.
Он не скрывал, что смотрит на кондотьера, как на неотёсанного, немытого варвара.
Улыбнулся, оттянув уголок рта вверх и продемонстрировал без застенчивости белоснежные, ровные зубы. Нагло козырнул статусом, ибо далеко не каждый в Равновесном Мире мог похвастаться такими. Персекутор чувствовал страх безбожника и наслаждался им, купаясь, как в речке.
– П-почему так долго? – еле процедил сквозь зубы скорвен, сам себя не узнавая.