Еще до полудня егерь добрался до обозначенного перекрестка. В силу того, что дороги местные не пользовались у ларданцев особых спросом, столб с путевыми знаками отсутствовал. Возможно, его демонтировали еще при Шести Лунах.
Так или иначе, внимание вервольфа привлекло далеко не общее запустение сельской глухомани, а лесозащитная полоса. Целый зеленый остров посреди ларданской житницы, куда и вдавался этот самый перекресток. Ладно бы только деревья, оставленные тут крестьянами для своих пахотных нужд. Кроны их выглядели, по меньшей мере, жутко.
Йенс переводил взгляд с одного дерева на другое. Но куда бы ни взглянул, видел одно и то же: шелковую вуаль, что формировало из лесополосы некое подобие кокона. Одеяло из паутины покрыло весь перекресток во мрак, укрывая от палящего солнца.
Ювелирная работа, которую могли сотворить лишь тысячи мелких пауков. Над пахотными полями вьется немало питательных жуков. С учетом того, как часто и помногу мигрируют членистоногие, одно большое логовище посреди Хлебных Земель удивляло не слишком. И тем не менее, Крёгер поймал себя на дурном предчувствии.
– Я должен был догадаться, стоит ожидать какую-то херь, – прошипел Йенс, утирая пот со лба. Он вскинул двустволку и побрел прямо по дороге внутрь лесозащитной полосы, во мрак шелкового одеяла.
Под сенью укутанных деревьев царила поистине мертвецкая тишина. Егерь непроизвольно размышлял, удалось ли родителям девчонки увидеться с неназванными визитерами. Было интересно, отпугнуло ли их соседство с тьмой трудолюбивых пауков?
Самих членистоногих, которые устроили здесь себе жилище на славу, Йенс не видал. Впрочем, и не всматривался. Так бы заметил, сколь много всякой мелкой твари хищные ловкачи поймали в свои сети. Едва ли бы его это успокоило.
В самом центре перекрестка егерь увидал брошенную, поломанную тележку. Совершенно пустую. Ни людей, ни лошадей, ни грузов. Её как будто разломали на ровном месте. Йенсу стало не по себе, однако это уже какая-никакая зацепка, считал он. Подошел поближе, не упуская лупары из рук, и принялся осматривать этот деревянный остов.
Чего он и боялся: на козлах и в самой телеге кровь. Ни следов боя холодным оружием, ни пулевых отверстий, ни застрявших стрел. Атака была, но агрессором выступало существо далеко не антропоморфное.