«И надо оно мне было? Связываться с этой девчонкой?» – задумался Крёгер всерьёз. Тогда он и понятия не имел, какими проблемами может обернуться договор.
Поздно скулить о неправильном выборе. Вероятность, что это не родители девчонки висят по частям на деревьях, крайне мала. Невозможно ничем подтвердить логический вывод – ну и что?
Со стороны Йенса все чисто, он узнал, какая судьба постигла чужих матушку с отцом. Ежели девчонка не поверит – пусть сама сюда явится. А сейчас важно другое – самому бы унести ноги, не присоединиться к невезучей шестерке умерших.
«Тварь точно меня заметила, – осознавал егерь. – Хорошо, если она сыта. Плохо, если не ела со вчерашнего дня…»
Обманываться не стоило: в своих суждениях Йенс прав на все сто процентов. Неважно, что лесозащитная полоса посреди поля пребывает в абсолютной тишине. Чудовище нападет, если соблазнилось тушкой перевертыша, – не сейчас, так в ближайшую минуту-две-три. Причем атаку стоит ждать с любой плоскости; даже снизу!
Главное – убраться подобру-поздорову из-под шелкового купола на полуденный свет. От чудовища это не спасет, как ни крути. Зато отнимет у него немало преимуществ. И тем самым Крёгер создаст свои собственные.
Ведь в полумраке паутинного одеяла он – легкая добыча. Легчайшая.
«Страх лучше не показывать, – трезво рассуждал егерь. Медленно и уверенно водил из стороны в сторону двустволкой. Рисовался, как хищник, чтобы не сочли за жертву. – Да. Это монстр. Но все еще зверь. Если не голоден, может убить просто забавы ради. Мы это уже проходили…»
Шаг за шагом вервольф отступал от места, где чудище свершило казнь над выжившими. Время для него замедлилось, при этом чувства предельно обострились. Йенс ловил слухом каждый шорох – даже малейший. Глаза метались из стороны в сторону. Взгляд опускался периодически и под ноги: егерь легко мог наступить в живой капкан и вообще этого не почувствовать.
Увы. При всем при этом Крёгер не мог отделаться от навязчивого чувства, будто уже поздно и дёргаться. С тех самых пор, как он вообще ушел со света солнца во тьму. Еще тогда тварь почуяла его. Затаилась просто-напросто, затевая забавную игру.
Иначе монстр и не охотится.
– Сука… – не выдержал и прошипел Йенс. Пальцы затарабанили по цевью.
Нервы. Некуда деться от нервов.
Из кожи не полезешь вон, даже если очень душит. Нервозность егеря плавно перетекала в настоящую озлобленность, направленную на себя же, ведь… Ладони, его спина, лоб и пальцы становились мокрыми от пота. Охотнику мандраж был не характерен: это абстиненция вновь заявила о себе на пике стресса. Уже ничего с этим не сделаешь.