Комиссия тихо отметила его невозмутимость, сочтя за достоинство.
Репрессор покачал головой неодобрительно, а затем сказал угрюмо:
– Вот ты и зарядилась. Делай, что говорят, и покончим с этим. У тебя еще есть шанс показать, что ты чего-то стоишь. Прислони руку к пергаменту. Создай заклинание. Какое хочешь, как хочешь. Тогда свободна. Я устал слушать твоё нытьё. И я не собираюсь целый день тут с тобой нянчиться.
– Я тебе это припомню! – прошипела ощерившаяся крестьянка.
Ещё бы девчонка имела вообще понятие, о чем толковала!
Она чувствовала себя униженной, как никогда ранее. И кем?..
Инквизиторам не понравилась откровенность Альдреда: это противоречило кодексу. Но вмешиваться не стали: гнев может помочь Эдени создать мощное заклинание. Соответственно – дорогое. Но это в лучшем случае.
На месте репрессора они и сами не стали бы церемониться, достаточно селянке было отпустить угрозу в их сторону.
– Все вы так говорите. – Альдред отмахнулся от неё, как от мухи.
Не шутил и не врал, говоря строго на опыте.
Онейромант покорилась. Кряхтя, она поползла на четвереньках к стенду. Ладонь распласталась по поверхности пергамента, плотно прилипнув к ней из-за пота.
Спустя какое-то время из уст сновидицы полились жуткие стихи, декламируемые дребезжащим голосом.
До сих пор остаётся загадкой, из каких глубин Серости берут свои заклинания такие, как Эдени. Среди всех ветвей мало какие маги вообще наговаривают на пергамент чары. Даже среди онейромантов. И далеко не всем кудесникам под силу изъять их после.
У сновидцев никогда не получается одной и той же руны. Мощь, заключённую в ней, можно использовать лишь раз. Одно хорошо – как правило, она всегда колоссальна. Ведь неспроста демоны считают онейромантов лакомым кусочком.
Лишь Свет и Тьма знают, через какие кошмары продиралась Эдени. Она без конца мешала, на первый взгляд, несовместимые стихи на языке демонов:
Яррак чоктар илым дэст цукван!
Сыктир ван шак чоджу гидар!
Малкар омнибак сэрты джасэ!
Алькаф усын илып жыртыб бан!
Это то немногое, что Альдред сумел различить. И был не уверен, что расслышал верно. Чтение продолжалось ещё с минуту, прежде чем под ладонью засиял пергамент.
Инквизитор улыбнулся: руна почти готова! Радость его быстро сменила смесь ужаса и отвращения. Он ожидал чего угодно, только не этого.