Виктор дотронулся до единственной вещи, что ещё оставалось при нём – родительского перстня с карминовым камнем.
– Федка, – он поманил к себе мальчишку, стоило монаху отойти в сторону. – Держи-ка.
Виктор передал помощнику скатыш бесовской травки. Один, не решаясь быть чересчур щедрым.
– Признателен, господин лекарь! – Федка слабо воссиял от радости, но тут же осёкся, умолк.
– Спасайтесь! Поражение! – снаружи донёсся оголтелый крик. – Изумха! Они здесь!..
Насельники монастыря один за другим стали покидать вырытую пещеру. Кто-то предпринял попытки вывести раненых, способных держаться на ногах. Виктор же не двигался с места, скорбно глядя на стонущего в беспамятстве ополченца.
Не потеря крови, так гангрена убьёт несчастного. Не гангрена, так люди.
– Бегите! – снаружи не умолкали крики.
– Изуметы растащили арканами повозки! Они прорвались! Прорвались в лагерь!
Обожгло нутро. Виктор согнулся пополам, и его вывернуло на солому. Он вытер предплечьем губы, догадываясь, что не обошлось без влияния бесовской травки. Руки и ноги кололо изнутри.
«Значит, вот он – мой конец?» – Виктор подслеповато уставился на ногу ополченца. – «Пришлось так долго ждать».
– Отступать в катакомбы! – совсем рядом звучал голос Назара. – Живее, помогите остальным!
Кто-то коснулся плеча Виктора, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. Он увидел перед собой Федку. Мальчишка вцепился ему в плечо, раззявив рот.
– Г-господин лекарь! – на глазах Федки теплились слёзы. – Нужно уходить!
– Иди, – Виктор едва узнал собственный голос. – Иди, я тебя не держу.
Он устал. Так невыносимо устал.
– Н-но господин! Как же ты?
Виктор моргнул – взгляд расплывался.
– Я же сказал – иди…
Федка какое-то время смотрел на него пристально, с тревожным нетерпением. Затем громко выпалил:
– Тогда я тоже останусь! – голос мальчишки сорвался жалким писком. – Останусь и во что бы то ни стало… стану защищать тебя, господин.
– Не глупи, – Виктор коснулся пальцем щеки и с удивлением заметил, что кожа мокрая от слёз. – Тебе нужно бежать вместе с остальными.
– Почему тогда ты не бежишь, господин? – Федка зло сцепил зубы, стараясь не разреветься. – Разве этих несчастных не убьют вместе с тобой?
Виктор огляделся. Их окружала кровь, пропитавшая солому. Кровь, вытекающая из клочьев плоти. Он уже давно перестал узнавать живых людей в вывернутых кишках, раздроблённых костях и отрубленных конечностях. Для него они были действием, ремеслом.