– Здравия желаю, комвзвода! – не по уставу поприветствовал меня капитан баржи. – Опять архаровцев по точкам развозишь?
– Привет, ефрейтор Лев Моисеевич! – улыбаюсь я. – Пардон, кажется, я ошибся. Я же ходатайствовал, чтобы тебе присвоили звание сержанта… Младшего! Чего, приказ еще не получил? Если будешь прилежно служить, к концу службы, обещаю, старшим сержантом станешь! А то и главстаршиной!
– Ладно, не зубоскаль, комвзвода! – смеется капитан баржи, обнимая меня. – И прошу тебя, больше ходатайств не пиши, хочу быть единственным евреем, прослужившим в армии в звании ефрейтора! Ефрейтор Лякумович… Звучит? Звучит! Пойдем, комвзвода, попьем какао, у меня хлеб только что из печки, знаешь ведь, когда приходить…
Через трое суток, он вышел проводить нас, последних пассажиров, на причал.
– Не опоздай, комвзвода, завтра, 21 ноября 1972, в восемнадцати ноль-ноль будь здесь! – сказал он, как всегда сгребая меня в объятия. – Ну, пока, мне еще три часа ходу до последней точки…
Оставив нас троих: моториста, ефрейтора Уськова, сварщика, рядового Кравченко и меня, баржа тихонько отошла от пустынного причала.
Капранга на месте не оказалось, он был на совещании у начальства. От нечего делать пошли смотреть механические мастерские строящегося причала… Видимо, праздношатающийся наш вид привлек внимание офицера.
– Сержант! Подойдите ко мне!
Я повернулся. У причала стоял молоденький морской лейтенант. Подошел. Доложился.
– Я секретарь комсомольской организации бригады Васьков, – представился он. – Сегодня замкомандующего Северным флотом должен осмотреть береговые линии. Поэтому приказано вывесить плакаты в строящийся причал. Один сбоку, другой – со стороны моря.
– А мы тут при чем? – бесцеремонно спросил я, с намерением, во что бы то ни стало, отказаться от этого поручения. Лейтенант был явно «зеленым», только что окончившим училище: ботинки блестят, пуговицы горят золотом.
– Ребята, помогите! – вдруг взмолился он. – Начальник политотдела живьем меня съест, если не повешу эти брезенты сегодня… Строителей перебросили на сдачу другого объекта, и больше некому… Видите – ни души! Помогите!
Я пренебрежительно посмотрел на него. На жалость бьет. Нет, уж, этим нас не возьмешь! Глянь: ветер, волны… И страховок нет… Нашел дурачков! У лейтенантика, кажись, совсем крыша поехала при приближении замкомандующего флотом… Подумаешь, адмирал! Между прочим, я летом, во время учений «Океан» самому Генеральному секретарю ЦК КПСС Лешку Брежневу честь отдавал. Он прошел мимо меня всего в пятидесяти шагах. Ну, может быть, чуток больше…Семьдесят,.. Приметить он меня, конечно, не мог, поздороваться тем более. Как гусь свинье не товарищ, так и сержант ему не ровня. Его плотным кольцом окружали и адмиралы, и генералы, кажись, даже маршалы, но я все же успел его увидеть, когда он садился в адмиральский катер, и отдать честь, которого, увы, он даже не заметил. Так, что, гуд бай, лейтенант, подрасти пока до адмирала, а нам пора отчаливать от причала!