Но самых уважаемых господ и дам это не коснулось, и такая социально-экономическая обстановка радует народ. Людям строго и наставительно рекомендовали находиться в бодром состоянии духа, и он активно за это проголосовал.
На глазах Селены произошло не предвиденное и ужасное событие. Как только Елисей Кондратьевич спустился вниз, вдруг ожил, заработал мостовой кран. Он начал движение и действие на своё усмотрение. Ни при каких обстоятельствах его, конечно же, нельзя было причислить к коллективу механических представителей искусственного интеллекта, но для начала, на участке, он решил навести свои порядки и правила.
Игриво махнув четырьмя массивными стальными крюками, на металлических тросах, на так называемом «пауке», висящем на основном гаке-крюке, одним ловким движением мостовой кран отделил от тела голову Колбугина, которая подкатилась к ногам Селены и поинтересовалась:
– С чем пирожки, дочка?
– С капустой и картошкой, папа. Ну, так, ты же это…
– Раздай эти замечательные пищевые продукты моим товарищам и воронам. Я их тоже уважаю. Своей маме, Софье Парамоновне, передай от меня горячий и пламенный привет!
Голова закрыла глаза и тяжело вздохнула.
Мастер участка Альпаков, наблюдающий за происходящим, резво схватил Селену за руку и потянул в сторону, подальше от взбесившегося мостового крана. При этом, задыхаясь от волнения, Никон объяснил ей, что найти какую-нибудь канаву или овраг, спрятаться там. Только таким образом можно уцелеть.
Она с надеждой на благоприятный исход и со слезами на глазах задала мастеру прямой и важный вопрос:
– Как ты думаешь, Никон, моего папу можно будет вылечить?
– Наверное, можно, – ответил он. – Но надо срочно обратиться к медикам за рубежом. Они там давно уже научились на место оторванных голов пришивать людям другие части тела. К примеру, задницы. Они даже ими думают.
– Но у нас, в городе, тоже неплохие поликлиники. Если постараться, то, наверное, что-нибудь получится.
– Честно сказать, не знаю, Селена. Ты ведь медицинская сестра, а не я. У меня другая работа, занимаюсь производством бетонных ограждений. Но сейчас нам необходимо где-нибудь спрятаться.
Бытовка, где не так давно отдыхали от трудов бетонщики и формовщики, была основательно разрушена. На деревьях, вместо яблок и груш, висели оторванные руки, ноги и головы. Некоторые из них даже улыбались, но не все. Большинство сохраняло суровое молчание.