В ней вдруг вспыхнуло какое-то давнее раздражение, она словно продолжала спор с мужем и уже не могла сдержаться. А чуткое, даже жадное внимание Виталия, так давно знавшего её мужа, как будто ещё больше подстёгивало её.
– …И он вечно ссорился с кем-нибудь, вечно кого-то разоблачал, наказывал или требовал наказания.
– Неужели он стал таким склочником? – недоверчиво спросил Виталий.
– Да нет же! Как вы не понимаете? У него, например, было такое выражение: «Работа по идеальной схеме». И такой работы он требовал от всех. И от себя тоже. А это же неосуществимо! Но он был поразительно упрям. И горяч. И самолюбив.
Она внезапно умолкла и, тяжело вздохнув, устало покачала головой.
– С ним было очень трудно. Очень.
– Все-таки он многого добился, – осторожно заметил Виталий. – Ведь завод…
– Вы сами видите, чего он добился, – с горечью оборвала его Лучинина. – Вы же видите. И сколько людей он восстановил против себя! Да вот! – она порывисто поднялась. – Я вам сейчас покажу. Это я нашла в его бумагах. Он мне этого письма не показывал.
Лучинина стремительно прошла в соседнюю комнату и тут же вернулась, держа в руке сложенный листок бумаги.
– Вот! Прочтите.
Она протянула письмо Виталию, и тот, ещё не развернув его, привычно отметил про себя: «Вырвано из тетради, школьной. Поспешно вырвано».
– А конверта нет? – поинтересовался он.
– Конверта там не было.
Виталий развернул письмо. Что-то вдруг на миг остановило его внимание, прежде чем он принялся читать. Почерк! Кажется, знакомый почерк. Но об этом потом. И Виталий стал разбирать неровные, торопливые строки.
«Я тебе это не забуду до самой могилы, – читал Виталий. – И ещё неизвестно, кто из нас туда раньше ляжет. Узнаешь меня. В землю себя закопать не дам. И управу мы на тебя найдём – не так, так эдак. Потому укоротись, пока не поздно. И поперёк дороги не вставай, завалим».
Лучинина следила за тем, как скользят его глаза по строчкам письма, и, когда ей показалось, что он дочитал до конца, она нервно сказала:
– Видите, до чего дошло?
– Вы разрешите мне взять это письмо? – подчёркнуто спокойно спросил Виталий.
Она снова пожала плечами.
– Пожалуйста.
– Скажите, Ольга Андреевна, – Виталий спрятал письмо во внутренний карман пиджака и собрался было закурить, но, спохватившись, спросил: – Вы разрешите?
– Да, да, конечно. И… угостите меня.