Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнёт о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
А ещё через два года Жуковский подарил Пушкину свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя – в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила». 1820, марта 26, Великая Пятница».
Жуковский в основном занимался переводами. Пушкин их высоко ценил, но жалел, что старший товарищ не пишет своего. Подтрунивал в письме к Вяземскому 21 апреля 1820 года: «Читал ли ты последнее произведение Жуковского, в Бозе почивающего? Слышал ли ты его «Голос с того света»»…
Это о переводе «Голоса с того света» Фридриха Шиллера.
Совсем рассердил Пушкина перевод «Лалла Рук» – отрывка из поэмы англичанина Томаса Мура: «Жуковский меня бесит – что ему понравилось в этом Муре? чопорном подражателе безобразному восточному воображению?»
Однако Пушкина потрясли слова Жуковского: «гений чистой красоты». Врезались в память. Потом они появятся в стихах Александра Сергеевича.
Пушкин всё-таки усвоил в лицее либеральные идеи, которые не разделял его старший друг. Впрочем, и сам Александр Сергеевич отверг их, когда повзрослел. А пока из-под его пера выходили стихи, которые смущали и даже возмущали молодые души. Эпиграммы были точны, остроумны – и потому убийственны.
В том же 1820 году Пушкина за стихотворные «шалости» чуть не уволили со службы, но ограничились переводом в провинциальную кишинёвскую канцелярию. По дороге Александр Сергеевич заболел: «схватил горячку». По ходатайству близких он получил разрешение полечиться минеральными водами на Кавказе. Оттуда заехал в Крым, провёл часть лета в целебном сухом климате. Путешествовал по полуострову, наслаждался красотой, местными легендами. И осенью прибыл в Кишинёв.
Тут явная связь между двумя поэтами прервалась. Пушкин ждал писем от Жуковского, а тот молчал. Возможно, собственные тяжёлые обстоятельства увели его от прямого общения с Александром Сергеевичем.
Жуковский пристально всматривался в жизнь, размышлял о ней. 8 января 1821 года записал в дневнике: «Мир существует только для души человеческой. Бог и душа – вот два существа, всё прочее – печатное объявление, приклеенное на минуту».