А молодой и нетерпеливый Пушкин из Кишинёва жаловался друзьям: «Жуковскому я также писал, а он и в ус не дует. Нельзя ли его расшевелить». «Здесь у нас молдованно и тошно; ах, Боже мой, что-то с ним делается – судьба его меня беспокоит до крайности – напишите мне об нём, если будете отвечать».
27 сентября 1822 года Пушкин получил «Шильонского узника» и написал: «Перевод Жуковского представляет собой чудо мастерства». «Должно быть Байроном, чтоб выразить с столь страшной истиной первые признаки сумасшествия, а Жуковским, чтобы это перевыразить. Мне кажется, что слог Жуковского в последнее время сильно возмужал, хотя утратил первоначальную прелесть». «Дай Бог, чтобы он начал создавать».
Пушкин жаждет общения. В начале января 1823 года буквально вопит: «Скажи ради Христа Жуковскому – чтоб он продиктовал Якову строчки три на моё имя».
7 декабря 1823 стенает: «Жуковскому грех; чем я хуже принцессы Шарлотты, что он мне ни строчки в три года не напишет».
Принцесса Шарлотта – будущая императрица Александра Фёдоровна, супруга Николая I. Василий Андреевич Жуковский был её домашним учителем.
Только в июне 1824 года в руки Пушкина легло долгожданное письмо. Тёплое, заботливое. В нём каждое слово – живое, пронизано любовью.
«Ты уверяешь меня, Сверчок моего сердца, что ты ко мне писал, писал и писал – но я не получал, не получал и не получал твоих писем. Итак, Бог судья тому, кто наслаждался ими».
Вот так просто и легко простил Жуковский тех, кто стоял между поэтами. И тут же обнаружил, что не терял Пушкина из виду, следил за его стихами: «Обнимаю тебя за твоего «Демона». К чёрту чёрта! Вот пока твой девиз. Ты создан попасть в боги – вперёд. Крылья у души есть! Вышины она не побоится, там настоящий её элемент! Дай свободу этим крыльям, и небо твоё. Вот моя вера. Когда подумаю, какое можешь состряпать для себя будущее, то сердце разогреется надеждою за тебя. Прости, чёртик, будь ангелом. Завтра же твой ангел. Твои звали меня к себе, но я быть у них не могу: пошлю только им полномочие выпить за меня заздравный кубок и за меня провозгласить: «Быть Сверчку орлом и долететь ему до солнца»».
Как же вовремя пришло письмо Жуковского! Пушкину всё-таки дали отставку и сослали в Михайловское – имение его матери. Ссылка началась ссорой с отцом, которого некое официальное лицо попросило надзирать за опальным сыном, вскрывать его письма и давать отчёты о поведении.