– Врёшь ты, Ерёмкин, – усомнился Кандыба, – такое не забывается.
Все дружно принялись за трапезу.
– Эх, под такой бы закусь! – вздохнул Серёга Жуков, запихивая в рот кусок говядины.
– В салоне четыре бочки стоят, – услужливо напомнил Ерёмкин, – можешь даже выкупаться.
– Но, но! – постучал по подлокотнику командир. – Садиться скоро.
– А как насчёт обратного пути? – не выдержал радист. – Чтобы дорога короче казалась.
– Видно будет, – неуверенно проговорил Кандыба.
– А тебе, Слава, нельзя, точки с тире путать будешь, – прошамкал механик, давясь говядиной.
– Да? – взвился тот. – А им можно? – ткнул вилкой в сторону пилотов.
– Нам-то как раз можно, – пояснил Жуков, – у нас вот он, автопилот, всегда трезвый.
Корецкий едва не подавился.
– Сажать самолёт тоже автопилот будет?
– Зачем же, сами посадим. За семь часов всё выветрится. Кстати, Женечка, не забудь по прилёту наполнить канистру. Головой отвечаешь.
– Вихри враждебные веют над нами! – воскликнул Ерёмкин. – Как чуть что – голову мою вспоминают. Всем нужна моя голова.
– Нам не голова твоя нужна, а полная канистра.
– Ну, хватит трепаться, – подал голос Кандыба, отряхивая крошки с колен. – Час лёту осталось. Все по местам!
Через час вышли на СП. Прошли над точкой, определяя посадочный курс. На ледовых аэродромах постоянного курса посадки не бывает, он меняется в зависимости от подвижки льдов. Но при хорошей погоде визуальная посадка трудностей не представляет.
Колёса мягко коснулись укатанного снега полосы. Самолёты на СП выходят встречать все без исключения, останавливаются все работы, бросаются все дела. Собаки с лаем выбегают первыми. Разгрузка проходит быстро, даже моторы не успевают остыть.
Пока шла разгрузка, Ерёмкин успел осмотреть и заправить самолёт и наполнить канистру спиртом из тут же открытой бочки. Обратно полярники отправляли груза мало, в основном почту. Груз вывозили только тогда, когда эвакуировали экспедицию из-за невозможности эксплуатации льдины, когда она от колоссальных напряжений начинала давать трещины или таяла, если её выносило в тёплые течения. Вот тогда самолёты уходили отсюда, едва отрываясь от полосы, по которой, порой, проходила уже не одна трещина. Всё, что не успевали вывезти, оставалось в качестве подарков белым медведям.
На этот раз была только почта.