– Что-то, ребята, посылок домой не посылаете, – балагурил Ерёмкин. – На дворе лето, бананы, наверное, уже созрели.
– Ещё рановато, – отвечали ему, – а вот арбузы бы можно, тут наш кок целую плантацию развёл. Да вот беда, медведи всё слопали.
– Вот же гады! – посочувствовал механик. – Мы им в следующий раз ульев с пчёлами привезём. Пчеловоды-то у вас есть?
Позубоскалив, таким образом, начали собираться в обратный путь.
– Когда снова к нам прилетите? – спросил начальник СП.
– Как пошлют, – ответил Кандыба. – Мы всегда готовы. Вон, – ткнул пальцем в небо, – светило-то не заходит, летай, да летай.
Кто бы мог подумать, что через восемь часов они снова прилетят сюда и без всяких санкций начальства.
Пустой самолёт легко оторвался от взлётной полосы. Где-то далеко на материке был уже поздний вечер, но здесь, в Арктике, солнце всё также освещало косыми лучами бескрайнюю ледяную пустыню. Оно не всходило и не заходило, оно просто каталось по небосводу, и было единственным ориентиром для навигационных расчётов. Что и сделал штурман, введя в астрономический компас координаты исходной точки. Обратный курс на базу известен, ничего сложного, на СП летали много раз и в гораздо худшую погоду.
Высоту набрали быстро. Пилотировал Серёга Жуков. Кандыба, прищурив глаза, в ленивой позе сидел в своём кресле, не вмешиваясь в управление. Легли на заданный курс.
– Как идём? – задал дежурную фразу командир. Она означала, что штурман должен сообщить путевую скорость.
– Как всегда, носом вперёд, – дежурно отозвался штурман, – ветер попутно-боковой, в правый борт. Угол сноса – минус восемь градусов. На базу придём минут на 15 раньше штилевого времени.
– Ну и славненько! – потёр ладони Кандыба. – Ерёмкин, прогрей лучше салон и готовь ужин. Или обед, чего там у нас по времени. Сервируй на откидных столиках, весь салон пустой, чего в кабине ютиться.
– Будет сделано, – вскочил механик.
Скоро в кабину проникли аппетитные запахи разогреваемой тушёнки. Минут через десять Корецкий пригласил всех к столу.
– Повеселиться мы всегда готовы, – довольным голосом воскликнул штурман. – Угощай нас, светило полярной кулинарии.
Он привычно глянул на прибор курса – 190 градусов, точно на базу, снял наушники и вылез из кресла. За ним неуклюже, словно медведь из берлоги, полез из кабины Кандыба.