Наступила гробовая тишина. Собственно в Арктике, когда нет ветра и подвижки льдов всегда тишина. Гробовая.
Первым пришёл в себя Кандыба.
– Живы? – с трудом поворачиваясь в кресле, охрипшим голосом спросил он, с усилием отрывая руки от бесполезного теперь штурвала.
В соседнем кресле застонал и схватился за плечо Жуков.
– Ни хрена себе, посадочка! – подал за спиной голос Белоглазов и почему-то икая, пропел: – Моторы ровно гудели, в кабине дяденьки бдели! Ты жив, Ерёмкин? – Ткнул он в спину пригнувшегося и обхватившего голову руками механика. Разгибайся, уже приехали.
– Вроде жив, – приподнялся Ерёмкин. – Голова вот только…
– Это ты с автопилотом бодался. Серёга, что у тебя?
– Плечо, – простонал тот, – плечо болит.
– Ребята, куда привезли-то? – подал голос и радист. – Мне тут ноги прижало.
– Значит, все живы, – констатировал Кандыба и полез из кабины
При ударе самолёта об лёд он ударился грудью об колонку штурвала, но привязные ремни удержали его в кресле. Не очень пострадал и Жуков, отделавшись сильным ушибом. Прижатые ноги радиста освободили, переломов, к счастью, не было. Штурман отделался испугом. У Ерёмкина на голове образовалась громадная шишка с кровоподтёком.
Входную дверь заклинило. Но она и не нужна стала. Выбрались на лёд через разрыв в хвосте фюзеляжа. Отошли в сторону, дрожащими руками закурили, глубоко затягиваясь и молча оглядывая самолёт. Вернее, что от него осталось.
– Куча металлолома, – констатировал Ерёмкин и посмотрел на командира.
Тот ничего не ответил. Во время войны у него превращался в груду железа не один самолёт, но то была война. А на гражданке вот так случилось впервые. Корецкий молча уселся на лёд и ощупывал ноги.
– Переломов нет, – сказал он. – Теперь можно идти с белыми медведями знакомиться.
– Ещё успеешь. Проверь лучше, цела ли станция, – приказал Кандыба.
– Интересно, а канистра уцелела? – ответно забеспокоился радист. – Ерёмкин, проверь.
– Тебе сказали, что нужно проверить? – жёстко напомнил Жуков. – Тут вопрос жизни и смерти, а он про канистру думает.
Корецкий, хромая, поплёлся к самолёту и вскоре раздался его радостный голос:
– Целёхонька рация, мужики. Если бы ещё аккумуляторы уцелели.
– Проверьте. Если всё заработает, то Вадим, определи точнее место приз… тьфу, чёрт, падения и передай на базу. Ну и на СП тоже.