– Но его проведу я. – И без лишних слов Желя встала из-за стола. – Мальчишки пусть помогут тебе, положи их в большой комнате и постарайся уснуть. Утром я вернусь с обряда, и мы пойдём домой.
Гий покосился на неё. Весь вечер он слушал указания её бабушки и понял, что старушка была куда более мягким начальником, чем внучка. И удивительно, но у хозяйки дома даже не припаслось шутки на этот раз.
– Тогда уберите со стола, – сказала она гостям. – Я покажу Желе место.
К вечеру небо приобрело тот мутный синий оттенок, который проступает на коже синяком. Желя знает не понаслышке – по детству в резвости она часто падала, разбивала ноги и жвала юбки, но потом научилась шагу более степенному. Обугленные дома закатное солнце окрасило в алый. Желя знала и это – после того как синяки сойдут, её кожа краснела в раненом месте, и такое яркое пятно смотрелось ещё некрасивее на неё бледной коже.
То, что осталось от последнего забора, огораживающего деревню от поля, перекосилось и кидало на землю странные тени.
«Словно ряды костей», – подумала Желя и широким шагом догнала семенящую вперёд бабушку.
Вся земля вокруг была раскопана. Несколько могил вздымались над травой чёрными холмами, как много их вырыто, как далеко уходил в поле этот новый погост – в темноте не разглядеть.
Женщины остановились. Вдруг Желя поняла, что ещё несколько часов, и она замёрзнет, но тут бабушка коснулась её плеча и передала узелок.
– Тут покрывало тебе на ночь, не обязательно доводить себя до мертвецкого холода, чтобы оплакать покойников.
Желя коротко улыбнулась, склонив голову. Рукой она скользнула к поясу и нащупала нож.
– Возьми.
Отмахиваясь от проснувшейся мошкары, старуха с недоверием посмотрела на нож.
– Я такой у тебя не видела. – Она вернулась к узелку и растормошила перевязь. – Зачем он мне?
Желя смотрела на бабушку долго. Сморщенные, как кожа сушёных яблок, руки, глаза, спрятанные за тонким нависшим веком. Она посмотрела на внучку снизу вверх и подмигнула.
– Ловко ты притворяешься, – протянула Желя. – Ты можешь обмануть этих юнцов, представиться слабой весёлой старушкой, но я-то выросла на твоих руках. – Девушка склонила голову и добавила слова, которые понимали только они: – Я знаю, как ты печёшь свои пирожки.
Бабушка молча вынимала толстые свечи из козьего жира, головку лука и пучки трав. В маленькую глиняную чашку она насыпала пыли из листьев и цветов, лучиной зажгла первые фитили и показала рукой на нехитрое убранство: