От этих дум Вете стало стыдно. Но она распалялась ещё сильнее, хотя и понимала, что ехать придётся именно ей.
– Почему ты постоянно нарушаешь моё личное пространство? Вечно лезешь с советами, как мне жить, что носить. Строй свою жизнь без меня. Вот если бы не было меня, что бы ты стала делать?
Виктория Владимировна заплакала…
Елизавета чувствовала себя бессердечной дурой перед всеми: перед мамой, перед Ленкой, перед бабушкой, перед котом Федькой. Федька, немой свидетель этой сцены, шевелил усами и помахивал хвостом. Потом она себе сказала: «Вета, ты ни в чём не виновата, и никто не виноват. Так сложились звёзды».
Виктория Владимировна мыла посуду, громко стучала чашками. Вета подошла сзади. Обняла мать. Поцеловала в щёчку.
– Ладно, мам, не сердись. Я съезжу, но только на недельку.
Вета остановилась у придорожного кафе. Передохнуть. Перекусить. Она заказала салат из свежей капусты с маслом, суп куриный с домашней лапшой, жаркое с мясом в горшочке, кофе «капучино».
Поссорилась с официанткой: на столе не оказалась бумажных салфеток. Долго выговаривала. И вообще была раздражена. Еда слегка смягчила её настроение. Остаток пути она проехала почти без приключений, не считая придурка, выскочившего из-за поворота.
В детстве она каждое лето проводила у бабушки в деревне. Её дом всегда казался Вете настоящей сказкой. Окружали его старые деревья, а вокруг располагались бескрайние поля, которые, как казалось, никогда не кончались.
Деревенька затерялась в сыпучих песках на левом берегу Волги. Дорога при подъезде к деревне была неровная, вся в ухабах и рытвинах, как и в детстве, когда она целое лето жила у бабушки. Вету бросало из стороны в сторону. Ни проехать ни пройти. В дождик – сырой песок, тяжёлый, машины ездят с трудом. В жару песок глубокий, машины застревают, урчат, пыль из-под колёс летит. Пронзительно зазвенел телефон. Мама.
– Мама, я же сказала: позвоню, как доеду, – сердито сказала девушка.
– Мама, мне осталось самых неприятных полкилометра. Хорошо. Да. Позвоню.
Дом бабушки стоял на холме. Он – сказка детства. Вета чувствовала, как стены пропитаны детским смехом. Этот дом – обитель грёз, где уютное тепло обнимает, как ласковый плед, а звуки ветра напоминают о нежных колыбельных бабушки.
Домов на возвышении пять. Самым колоритным был её дом. Большой, с мезонином. С кустом сирени под окном на кухне. Ах! Как часто в детстве они искали пять лепестков в цветочке сирени, загадывали желание и съедали. Вдоль других окон росли георгины разной формы и расцветки.