Когда они отошли от дома шагов на сто, папа остановил Сашку, положив свою могучую руку ему на спину.
– Вот, возьми это. – Папа протянул узкий свёрток с Сашкин локоть длиной. – Надеюсь, что не пригодится, но пусть будет с тобой. Это приключение может стать опасным, так что будь внимателен, ладно?
– Хорошо, пап, не переживай… А что там? – не сдержался Сашка, рассматривая довольно тяжёлый свёрток из грубой ткани.
– Зайдёшь в Чашу, тогда откроешь, ладно? – папа обнял Сашку. – И помни, что мы ждём вас дома к вечеру, так что поторопитесь с поисками, это действительно очень важно.
Шагов через триста, когда Чаща уже начала обнимать своей тенью наших путешественников, Сашка обернулся. На Холме ещё виднелся дом, на крыльце стояли мама и папа. Они помахали сыну в ответ на его поднятую руку.
– Сашка, давай скорее! – Лучик метался рядом, явно торопясь окунуться в новое приключение.
– Говорила же, ну постоянно говорила мне мама: держись рядом с хвостом, никуда не отбегай, – бурчал себе под нос Бельчонок, стараясь не сбавлять темп.
Ему казалось, что он уже почти нашёл правильную дорогу через Чащу, чтобы выйти точно к дому. Но это только казалось.
Уже час он бежал, не останавливаясь ни на минуту, – обязательно нужно было успеть до захода солнца. Он не знал точно, почему именно до него и что случится потом, но родители всегда говорили именно так: чтобы все были дома, пока солнце не зашло.
А Старшие, особенно сестра, постоянно рассказывали перед сном страшилки о том, что случается с бельчатами, если они не в дупле, а на улице уже темно. Бельчонок никогда не верил этим басням, хотя иногда ему почему-то было очень страшно слушать про ночных обитателей их огромного леса. Теперь же он сам был героем таких историй – рисковал не успеть домой до сумерек.
Бельчонок посмотрел вверх, на самые дальние листья деревьев. Их ещё хорошо было видно, но цвет уже не разобрать.
«Значит, скоро стемнеет», – заключил малыш и попрыгал ещё быстрее.
Ветки внезапно закончились. Бельчонок еле успел затормозить о сухую кору своими тонкими коготками, чтобы не улететь вниз. Дальше деревья обрывались, а снова начинались только через десять, а может и двадцать, прыжков. Белки любую длину мерили в прыжках: сколько сможет пролететь взрослый грызун налегке – и есть один