Каждый день они занимались на заднем дворе замка. Арксион учил Артур искусству боя: как правильно держать меч, как парировать удары, как использовать ловкость против силы. Но больше всего Артур увлекал Вилхай. Арксион показал ему, как пользоваться этим оружием, как контролировать молниеносные заряды, как оставаться хладнокровным даже тогда, когда молнии вырываются из его рук с оглушительным грохотом. Для Грегора это была магия, воплощённая в металле, и он с каждым днём становился всё лучше.
Между ними зародилась настоящая дружба. Артур смотрел на Арксиона как на старшего брата или даже отца, которого ему не хватало. Императора Атар был слишком строг, и его сыну не хватало тепла. Арксион же, хоть и не признавался себе в этом, находил в молодом человеке что-то отдалённо напоминающее семью. Они смеялись, сражались на тренировках, обсуждали военные стратегии и рассказывали истории о своих жизнях.
С течением времени Арксион начал возвращать себе те навыки, которые потерял за годы скитаний. Его движения снова стали быстрыми и точными, мышцы налились силой, а разум стал чётким, как когда-то. Артур же становился всё искуснее, и через несколько лет он уже был почти равен своему наставнику. Арксион, незаметно для себя, начал снова чувствовать вкус к жизни. Годы тренировок с Артур не только научили юношу искусству боя, но и помогли самому Арксиону вернуться к жизни. Печать прошлого, хотя и не исчезла полностью, уже не была такой гнетущей.
Прошли пять лет, и за это время Арксион почти забыл о своём прошлом. Он обрел что-то похожее на семью, что-то похожее на дом. Артур стал ему близок, а работа на ферме и в конюшне дала Арксиону мир, которого ему так не хватало. Он больше не думал о мести, о ведьме, разрушившей его жизнь. В его сердце поселился покой, и даже временами улыбка вновь возвращалась на его лицо.
Но даже этот покой был хрупок. Судьба редко оставляет такие раны незалеченными. Почти.
Вечер опускался на Арлеон, окрашивая небо в мягкие розовые и золотые оттенки. В городе царила привычная суета: торговцы закрывали свои лавки, рабочие возвращались домой, а вдалеке доносились песни уличных музыкантов. В это время Арксион, как всегда, был в конюшне, ухаживая за лошадьми. Его грубые руки, закалённые годами работы и боевых сражений, мягко проводили по блестящей гриве одной из лучших лошадей графа Августа. Это была работа, которая его успокаивала, помогала забыться.