При этом дочери, оставшейся фактически без средств к существованию, Регина Ивановна не оставила ни копейки. Катя, будучи человеком независимым, просить и напоминать не стала.
– Катенька, но как? – поражалась Аня. – Совсем не помогла тебе?
– Нюра, – усмехнулась Катя в ответ. – Ты как будто маму мою не знаешь, честное слово!
– Но это просто эгоизм какой-то! – качала головой Маша. – У тебя ведь даже зимней одежды нет!
– Да! – воскликнула Катя. – Зато она дала мне совет: ищи работу, Екатерина!
Подруги невесело рассмеялись.
– Ну ничего, девочки! – Катя достала из зеленой пачки сигарету «More» и закурила, шикарно пуская колечки дыма к потолку. – Я начала перешивать бабушкино пальто из натурального сукна.
– Все-таки решилась? – вскинулась Аня. – Молодец!
– Да, я уже распорола его и почистила ткань. Перелицую, будет отлично.
– А воротник? – заинтересованно спросила Мария. – Придумала уже?
– Да, каракуль возьму, – ответила Катя, – та шапка, тоже бабы-Ринина. Я сделаю английский воротник из каракуля и немного отделаю манжеты и карманы.
– Олеська поможет? Все-таки выкройку надо хорошую… – озабоченно протянула Аня.
Олеся была профессиональной портнихой и по совместительству троюродной Катиной сестрой.
– Конечно, поможет. А модельку я взяла ту, что на рекламе «Аэрофлота», помните? Международные авиалинии, там такие стюардессы в каракулевых шубках и пальто с воротниками…
Подруги закивали: что такое шитье и раскрой, они знали не понаслышке. Шили все, и только этим в те годы спасались, ведь денег на покупку вещей попросту не было.
Подруги разъехались, а за ними отбыла в творческую командировку маман, устроив Кате накануне отъезда чудовищный по своей нелепости и превышающий всякое вероятие по безобразию и громкости скандал.
К этому моменту Катя уже два месяца сидела без работы, и скудные запасы денег, оставленных «на черный день», подходили к концу не столько потому, что их было мало, сколько ввиду чудовищной инфляции, разрывавшей остатки экономики страны в клочья.
В ходу были какие-то странные цены, не миллионы еще, но и не сотни. Цены на продукты менялись каждый день, причем в одном магазине булка хлеба могла стоить триста рублей, а в соседнем, буквально за углом, двести, а то и сто пятьдесят. Килограмм мяса на кости стоил около двух тысяч рублей, а пакет молока – триста. Безумно дорогими стали вдруг сливочное масло и сыр.