– Валя, ну у него-то самого тоже ж надо спросить!
Мать зашипела:
– Чего ты орешь, Лёня? Чего его спрашивать, пусть ходит, да и все!
– Ну он же тоже человек! – возразил отец. – И мнение свое имеет!
– Да какое там у него мнение в восемь лет! – продолжала настаивать на чем-то мать. – Пускай идет, все польза! Может, потом на артиста…
– Еще мне артистов тут не хватало! – еще громче воскликнул отец.
– Лёня!
– Валя! Все, я сказал! Спросим у него, захочет – пойдет. Саня! – позвал он. – Сынок, иди сюда!
Саша зашел на тесную пятиметровую хрущевскую кухонку:
– Что, пап?
– Сыночка, – неожиданно ласково начала мать. – Послушай…
– Подожди, Валь, – перебил ее отец. – Я сам скажу. Сынок, тут маму в школу вызывали…
– Да я знаю, папа! – испугался Саша. – Я ничего такого не делал…
– Конечно, не делал, сына! – успокоил отец. – Ее не за этим вызывали. В общем, они хотят, чтобы ты еще и по вокалу учился. Больно у тебя слух хороший, сказали, и голос тоже. Но это трудно, сына. Это как если бы ты в две музыкальные школы ходил. Ты как на это смотришь?
– Сынок, – снова вступила мать. – Это ж как хорошо будет! Ты и на пианине будешь играть, и петь! Они научат, как правильно. Глядишь, потом на артиста бы пошел, а, Сашенька?
– Валя! – строго перебил отец. – На какого еще на артиста? Он у нас, может, спортсменом будет! Или на врача вот, тоже хорошо, верно, сынок?
– Да! – подхватила мать. – Да хоть кем будешь, а музыка никому не помешает. Выучишься в институте, будут у тебя друзья приличные, будешь бывать в хороших домах… Сядешь за пианину, сыграешь… А если еще и споешь, так все невесты твои!
Восьмилетнему Саше, конечно, в тот момент на всех невест, вместе взятых, было глубоко наплевать, однако он понял, что родители, особенно мама, хотят, чтобы он учился и по классу вокала. Ему тогда еще казалось, что если он будет хорошим и станет делать то, что приятно матери, она его все-таки… полюбит: ребенок интуитивно чувствовал и хотел преодолеть ее нелюбовь.
– Да я могу, а чего тут такого, – удивился он. – Петь же не трудно!
– Санечка, но там тоже придется учить что-то, уроки будут задавать, – предупредил отец.
– Ну и ладно, я выучу!
– Вот и молодец, сына, – мать притянула его к себе и крепко чмокнула в темноволосую макушку.
Если и был за что-то благодарен своей матери повзрослевший Александр Корольков, так за то, что, пусть в угоду своим амбициям, она где заставила, а где смогла убедить его заниматься музыкой.