– Это ты, ушлёпок, подстроил, да?! Ты под меня девку подложил?!
– Высоцкий, катись нахер! Мне нет дела до того, в кого ты свой член пихаешь!
– Разошлись! – Оттаскивает меня за шкирку Саныч. – Алексей, тебя сегодня кто укусил?!
– Думаешь, я не знаю, что ты на неё ещё со школы облизываешься? – Тычу Малину в грудак. – Думаешь, не вижу, как до сих пор на мою жену залипаешь?
– Бред! Иди проспись, кэп!
Саныч оттесняет меня плечом в сторону, усаживает в кресло, машет мужикам рукой, чтобы Малину скорей уводили.
Это к лучшему. Я реально дикий, не в себе.
В номере становится тихо.
Возле двери брошенный чемодан Сони. Торт по всему ковру…
Красивый, кажется, был торт. По-любому Сонечка выбирала, у неё вкус отличный. Мужикам бы точно тяму не хватило двухъярусный торт заказать.
– Лёх, я тебя в последнее время не узнаю. – Начинает Саныч по-отцовски. – Ты что учудил? Нажрался в сопли, девку притащил, Соню обидел.
Ой, мля, только не надо щас все мои грехи перечислять, я и без того понимаю, что мне инкриминируют.
– Саныч, я вас уважаю, как родного отца, и вы это знаете. Но сейчас не надо лечить меня, а. Я без понятия, как это всё произошло. Тошно.
– А это хорошо, что тошно! Значит, совесть не дремлет! – Назидательно оттопыривает указательный палец Саныч. – Ничего, Лёша, ничего! Сейчас выйдет эта…разлучница, и устроим ей допрос. Раз уж ты ничего не помнишь, вся надежда на неё.
Лёша.
Мои джинсы под кроватью, футболка свисает с туалетного столика у окна. Один носок я так и не нашёл. Страшно представить, как я вчера раздевался или кто меня раздевал.
Из открытого окна доносится шум большого города: смех людей, короткие гудки автомобилей, музыка из магазинчика напротив. И все эти звуки сливаются для меня сейчас в траурный марш по моему счастливому браку.
Удивительно, как хрупки вещи, которые на первый взгляд кажутся фундаментальными и непробиваемыми.
Вот была у меня вчера Соня, любовь, семья. Перспектива красиво зафиналить карьеру маячила на горизонте аппетитной вишенкой на горке взбитых сливок. Сегодня ничего у меня уже нет, и перспективы мне нахрен не сдались, потому что без Соньки всё пустое.
Косточки, а не вишенки.
– Давай, вспоминай, Лёшка: что? Где? Когда? Какого хера? – Наседает на меня Саныч, расхаживая по комнате со сложенными за спиной руками, словно строгий дознаватель.