– Ты уверена в этом? – спокойно спросил Шепард.
– Думаю, я сейчас должна быть с ними… Я больше пригожусь им.
– Понимаю. Встретимся на базе.
– Спасибо, Шепард.
– Держитесь! Бой будет тяжелым! – подбодрил свою армию капитан. – Но мы справимся. Мы переломим им хребет!
ПВО Жнецов стала одним из главных препятствий для высадки, к тому же что-то глушило связь. Любое промедление могло означать провал операции.
Оставшийся экипаж «Нормандии» собрался в БИЦ; Шепард стоял возле панели управления, заложив руки за спину. Он понимал, что успех операции зависел от действий каждого, и потому вглядывался в лица своей команды, стараясь понять, что они думали и чувствовали.
– Нам уже многое пришлось пережить, – начал капитан, пытаясь заглянуть в глаза каждому. – И многих потерять. Но испытание, которое ждет нас впереди, возможно, самое сложное и опасное. От наших с вами решений зависит судьба не только нашей команды, но и судьба наших семей. Да что там! Все наше будущее поставлено на карту в этой глупой войне! Жнецы… Они борются только ради уничтожения! Но у нас цель выше – мы должны выжить! Даже база коллекционеров, в сравнении с этим, покажется нам легкой прогулкой! – Шепард глубоко вздохнул и продолжил: – Для того, чтобы уничтожить основные зенитные орудия врага, лучшим решением будет разделить усилия на две малые группы. Мы десантируемся первыми и уничтожим их! Второй отряд возглавит капитан-лейтенант Эшли Уильямс, – отдал приказ Шепард и окликнул её. – Уильямс, у вас будет самая трудная задача: необходимо отвлечь на себя основные силы Жнецов.
– Есть, сэр! – отчеканила та.
– Только без геройства, Уильямс, – слабо улыбнулся Шепард.
– Постараюсь, капитан, – кивнула она в ответ.
После проработки всех деталей предстоящей миссии собрание было окончено, но Джон все еще пребывал в напряжении. Волнение нещадно теребило его изнутри. Казалось, брифинг с командой должен был помочь ему ощутить ту полноту уверенности, которую он обычно испытывал почти перед каждой опасной операцией, но этого так и не произошло. Возможно, причиной этому служило беспокойство о той, что, попав под манипуляции известного чиновника, чуть не предала его, а возможно, и осознание потерь в случае победы или поражения. Можно было гадать сколько угодно, но от этого становилось только хуже.