– Чего ему пропадать, здоровому такому? Цел будет.
– Она о ёжике переживает. А о нас кто будет переживать? – буркнула Мотка. Они с Велой ровесницы, но как-то не подружились.
Утро началось. Все, зевая, разбрелись по своим делам. Но нервная дрожь не сразу улеглась. Особенно долго дрожали руки у деда, даже онемели немного. Но он постарался скрыть это. Да скрывай – не скрывай, а старость – не радость, все это прекрасно понимают.
Ара поглядела на сестричку. Спит. Только на другой бок повернулась. Щёчки чуть тёплые, как и положено. Пусть спит. Рано ещё.
Девушка пошла умываться к реке. Забрела выше по течению, подальше от мужских глаз, решила искупаться. Вода казалась ледяной, но лишь сначала. Вскоре тело привыкло. Когда выбралась на берег, оно наполнилось внутренним жаром.
Посмотрела на свою одежду. Не хочется надевать. Не всякое животное носило бы на себе то, что ей приходится. Но ничего. Мужчины уйдут, она быстренько свяжет себе что-нибудь из листьев и веток, а накидку постирает. К вечеру та высохнет, и будет она в чистых заячьих шкурах чувствовать себя гораздо лучше.
А вообще – беда с одеждой. И раньше выбор был небольшой, а теперь в чём были, когда на них напали, в том и остались.
Лучше уж не приглядываться и не принюхиваться. С трудом натянула. И вовремя. Наз. Подошёл, сел на песок. Молчит.
Ара вздохнула, села рядом, вытянула всё ещё мокрые ноги.
– Как ты?
Девушка пожала плечами. Что тут ответить?
– Трудно привыкнуть… Но я стараюсь.
– Хочется сделать что-нибудь для тебя.
– Ты и делаешь… Для всех. А, значит, и для меня.
Ара мельком взглянула на парня. Красивый. И так похож на своего брата, что сердце от тоски сжимается.
«Не подходи ко мне. Не напоминай мне о нём», – такие жестокие слова того и гляди вырвутся сами собой. Но разве это будет правильно? Разве справедливо? Не виноват Наз, что брат погиб, а он остался. И не надо ему знать, что Ара временами невольно думает, что лучше было бы наоборот.
Лайя резко остановилась. У реки сидели Ара и Наз, лишь какие-то кусты отделяли её от этой пары. Сердце болезненно заныло от ревности. Ей бы повернуться и уйти, чтобы не видеть, но сил не было. Так и стояла – наблюдала.
Молчат. Смотрят на текущую воду. И на эту тихую уединённость Лайе хотелось наслать громы и молнии.
Но она этого не может сделать. И девушка в бессилии сжала кулаки.