– Ликом светлый, глаза ясные, волосы русые, рука прямая… – прошептала она.
– Что? – повернулся к ней Саша. – Что ты шепчешь?
В свете тусклого бульварного фонаря его лицо мерцало…
Он был обижен, страдал и, наверное, оттого был невероятно прекрасен, как молодой античный бог.
– Нет, ничего, – устало ответила Галя. – Пойдем… поздно уже.
* * *
– Михаил Георгиевич! – взмолилась Галина – Хотите, на колени встану?
И она бухнулась на пол с таким грохотом, что Арсеньев выскочил из своего необъятного кресла.
– Не ушиблась? – Он помог ей встать, подал стул.
– Ничего! – морщась от боли и растирая колени, успокоила его Галина. – Михаил Георгиевич! Помогите молодому актеру! Знаете, как доверие окрыляет?
– Не потянет он! – возвращаясь за письменный стол, сморщился главный режиссер.
– А вы попробуйте! – превозмогая боль, встала со стула Галина. – Доверьте! Порепетируйте с ним – он и раскроется! А?
– Я вот попробую… – задумчиво глядя на Галину, сказал Арсеньев. – Я попробую предложить роль Джульетты тебе!
– Почему мне? – испугалась Галина.
– Сейчас, пожалуй, я тебе этого объяснить не смогу, – признался главный режиссер. – Да и не надо тебе объяснений сейчас! Согласна?
– Михаил Георгиевич! – почти шепотом спросила Галина. – А как же Андреева? Она же не переживет! Весь театр говорит, что Джульетту будет играть она!
– Поплачет и перестанет, – равнодушно предположил Арсеньев. – Потом, что значит «весь театр говорит»? Что, у Шекспира написано на могильном камне, что Джульетту должна играть Андреева?
– Я без Саши играть не буду, Михаил Георгиевич! – ответила Галина. – Попробуйте его! Пожалуйста!
* * *
Это был уже другой двор. Большой шестиэтажный дом. У подъезда стоял «Бьюик», за рулем скучал хмурый шофер, вокруг «Бьюика» молча стояли мальчишки. Но тетушки все так же грызли семечки, сидя на скамеечке у подъезда.
Во двор влетела Галина, таща за собою смущенного Сашу Русакова.
– Давно? – спросила она у тетушек, кивнув на «Бьюик».
– Давненько, – отвечали тетушки, бесцеремонно рассматривая Галиного спутника.
– Это Саша, актер нашего театра, – небрежно представила Сашу Галина.
Тетушки холодно приняли эту информацию.
Из подъезда вышел Антон Григорьевич. Времена сменились. Теперь он был в строгом широком черном костюме, в галстуке и шляпе.
– Здравствуйте, Антон Григорьевич! – по-русски, с широким заносом руки, поклонилась ему в пояс Галина.