– В лавке хорошие, – огрызнулся работяга.
– Так закрыты лавки, товарищ, – не отставал хотевший курить Русаков.
– Утром откроются, – пошел дальше работяга.
– Жмот, – ругнулся Русаков вслед прижимистому курильщику.
Они дошли до единственного работающего фонаря на бульваре.
– Присядем? – предложил Саша. – Тепло!
– Сядем, – согласилась Галина. – Но ненадолго, завтра рано вставать.
Они сели на изрезанную сердцами и именами возлюбленных скамейку.
– Завтра распределение ролей! – мучаясь от отсутствия курева, напомнил Русаков. – Ромео наверняка Панкратову отдадут… а какой он Ромео? У него лицо плоское, деревенское! Рост небольшой и ноги с выворотом! Я всю жизнь мечтал Ромео сыграть, – продолжил жаловаться Саша. – На первом курсе тайком от всех роль выучил! Фехтованием занимался! Посмотри на меня! – вдруг попросил он. – Посмотри! Похож я на Ромео? Послушай!
Он вскочил со скамейки, вышел на середину аллеи и, воздев руки в мощном жесте, продекламировал:
– Вот снилось мне,
Что будто бы пришла моя супруга
И мертвого нашла меня.
(Престранный, дающий мертвому
Возможность думать, сон!)
И будто поцелуями своими
В уста мои вдохнула столько жизни
Она, что ожил я и стал царем.
О! как же сладко ты, любви самой блаженство,
Когда и тень любви нам радости дает
[13].
– Как? – опустив руки, спросил он Галину.
– Хорошо, – одобрила Галина.
Русаков вернулся на скамейку:
– Я знаю, что хорошо… – печально согласился он. – Что с того? Арсеньев меня не любит и развиваться не дает! Если мне Ромео не дадут, я из театра уйду! – неожиданно заявил он. – А ты?
– Что я? – испугалась Галина.
– Ты уйдешь со мной? – он взял ее за руку.
– Как это… – растерялась Галя. – Уйти!
– Я, знаешь, люблю тебя! – признался он. – Сильно люблю! Я сегодня целый день думал… проверял себя… и окончательно понял – люблю я тебя! У меня ведь раньше… до тебя… были… там… страстишки, а вот чувство настигло в первый раз!
– Но зачем же сразу из театра уходить? – взмолилась Галина. – Надо поговорить с Арсеньевым, показаться ему, вот с этим отрывком, который ты сейчас читал! Он почувствует! Поймет! Поговори с ним завтра!
– Ты меня любишь? – не отпускал Галину руку Саша.
– Я не знаю, – призналась Галина.
Русаков осторожно положил ее руку на ее же колени и отвернулся.
Галя смотрела на его красивый профиль, на изящной формы руку, небрежно опирающуюся на спинку скамейки.