Рассказывая правду о пережитой травме, мы тем самым уменьшаем её власть над нами («Книга прощения»).
Самое яркое воспоминание из детства: мама, красивая, словно сошедшая с обложки журнала кинозвезда, красит губы алой помадой. Её огромные серые глаза устремлены в зеркало, следят, чтобы контур был ровным. Пшеничные локоны непослушно выбились на лоб. Вырез на мохеровом пуловере подчёркивает длинную шею и изящные ключицы. Мне пять, и в короткие наши встречи я любуюсь этой дивой, которой мне всегда мало.
Не менее яркое воспоминание из детства, которое живёт во мне до сих пор на уровне тела, как мама в синяках и гематомах, избитая в кровь, с изувеченным лицом, забирается ко мне под одеяло со словами: «Я больше тебя никогда не оставлю», при этом крепко обнимает. На моей шее мамины слёзы от боли физической расправы. Я лежу, боюсь пошевелиться, не дышу, чтобы не спугнуть мамочку. Хочу, чтобы она успокоилась в объятиях и поняла, что я, только я, люблю её и жду, несмотря ни на что.
Мама родила меня в 18 лет. В 17 познакомилась с моим отцом, членом труппы Московского государственного цирка. Отец был красив, как греческий Бог, с красивой атлетической фигурой, мягким характером и зелёными, похожими на кошачьи, глазами. Брюнет с вьющимися волосами. Не влюбиться друг в друга они не могли. Мама сбежала к отцу практически сразу. На уговоры бабушки не реагировала. Предпринимаемые родителями попытки вернуть беглянку в лоно семьи успехом не увенчались.
Бабушке и дедушке пришлось смириться со скоротечным выбором своей красавицы-дочери. Но отношения с зятем тёплыми не стали.
Мой отец, откровенно говоря, был альфонсом. Зарабатывать не любил, предпочитая жить в комфортном для себя режиме: утром кофе, потом на такси в цирк (это в 1982 году, когда наши люди, как известно, на такси не ездят). После работы – молодёжные тусовки, компании, сигареты, портвейн на верандах детского сада. Именно там тусила предперестроечная молодёжь. Вскоре мама забеременела. Отец возражать не стал, уж очень добрым он был. Или равнодушным к происходящему, сейчас уже не разберёшь.
Факт остаётся фактом: маме 18, и она беременна, папе 21, и он на нулевом уровне ответственности. Родилась я в жуткий холод, 23 декабря 1984 года. Из роддома новоиспеченные родители привезли меня в папину однушку с разбитым окном. Зияющую в окне дыру молодой отец заткнул подушкой. Дома стоял дубак, мама стояла с новорождённым недоношенным ребёнком на руках, бабушка с дедушкой продумывали план моего похищения у этих двух не вполне нормальных молодых людей.