1724
– На краю двунадесятого июнесе, когда громадна желта луна правит свою неделью, из топи появляется великий Полозь. И он начинает рыскать о земли, искати свою невесту. Целый день продолжает он свое странство, и аще не находит, то горе настигает ближайшии селеньи.
Свеча от дыхания ведуньи колебалась и отбрасывала на стенах призрачные тени. Сама прорицательница покачивалась из стороны в сторону. Глаза закатились, обнажая желтые белки в разводах воспаленных сосудов.
– Да неужто снова проснулся! – всплеснул руками старейшина. – Спал жеж сто лет и вот снова.
– Это твои делишки его разбудили, – один из мужиков ткнул соседа. – За каким лешим полез пещеру рыть? Каменья, каменья. Алчность твоя его и пробудила.
– Я пару камней всего достал, а вот твои сыновья мешок муки из города умыкнули. Вот из-за кого кара.
Мужики принялись ругаться, выясняя на ком лежит вина за пробуждение Полоза.
– Тихо! – старейшина треснул кулаком по столу.
Огарок свечи подпрыгнул, повалился набок. Ведунья успела подхватить его до того, как темнота окутала всю комнату.
– Сейчас важнее решить, кто дочку готов в жены змею отдать. А то завтра уже озлится и растерзает нас.
Голоса в избе притихли. Мужики потупили взор.
– Митрофан у тебя семь девок, – наконец подал кто-то голос.
– А что я-то? У Никодима вон три, но живут до того скромно. Если на один рот уменьшится, семье благость будет.