А мой дружок Колька Бугров, Лидкин одноклассник, поведал мне страшную тайну, заручившись обещанием держать язык за зубами. Оказывается, они с Лидкой однажды дежурили и остались после уроков убираться в классе. Неожиданно появился десятиклассник Быков, медведеобразный детина, известный своей силой и жестокостью. Он отправил Кольку домой. Что он потом вытворял с Лидкой, Колька с замиранием сердца подсмотрел в окно, постоянно рискуя сорваться со второго этажа вместе с водосточной трубой. Так что, не исключено, что отцом этого ребёнка мог быть и Быков.
Михаила Яковлевича, между тем, действительно уволили. Новый директор, Роман Петрович, как вошёл в школу со злобным выражением лица, так и не менял его никогда. Классные часы по понедельникам при нём получили название уроков нравственности. Предполагалось, что на этих уроках мы будем исповедоваться и осуждать падших.
С солдатской прямотой директор объявил ученицам, способным по возрасту повторить Лидкин подвиг, что «если у кого-то где-то зудится, то он снимет этот зуд скипидаром». Угроза принесла положительный результат.
Не то, чтобы все сексуально озабоченные остепенились. Просто стали действовать с оглядкой. Никому из них не хотелось оказаться на месте неосторожной Лидки.
С лёгкой руки Таньки Агаповой из 10 «А» в моду вошёл минет.
А некоторые продвинутые девочки стали пользоваться вибратором, который Ленка Березовец позаимствовала у сестры, недавно вышедшей замуж. Казалось, что опасность повторения прецедента миновала. Но директор вошёл в раж.
Поговаривали, что некоторых склонных к пороку девиц, он лично досматривает у себя в кабинете, тем самым добиваясь пуританской чистоты нравов в подростковой среде. Были и другие версии уединения Романа Петровича с подопечными. Раскрасневшиеся девицы, выпархивая из директорского кабинета, от комментариев отказывались.
В отделе образования предпочитали этим слухам не верить.
Школа уверенно восстанавливала свою репутацию. Романа Петровича даже отметили на республиканском совещании учителей, а уволили только через несколько месяцев. Оказывается, его застали с поличным во время тесного общения с одной молодой учительницей, видимо нуждавшейся в укреплении нравственных устоев. Моралист настолько увлёкся, что забыл запереть двери своего кабинета. А может быть, у непрошенных гостей был свой ключ?