Две оратории императора Юлиана - страница 4

«Но это единство, имеющее порядок, предшествующий солнечному интеллекту, есть также в интеллекте, пока он интеллект, единство, участвующее в этом единстве, которое испускается в него, как семя, и через которое интеллект соединяется с единством или божеством солнца. Так же обстоит дело и с душой солнца; ибо она, через единицу, которую она содержит, возвышается через единицу интеллекта как среды, к божеству солнца. И то же самое мы должны понимать в отношении тела солнца, что в нем есть некий отзвук, так сказать, первичного солнечного тела: ибо необходимо, чтобы солнечное тело участвовало в вещах, превосходящих его самого; в душе – согласно жизни, которая в нем распространяется; в интеллекте – согласно его форме; и в единстве – согласно его единице, поскольку душа участвует и в интеллекте, и в этой единице, а участие отличается от того, в чем участвует. Поэтому можно сказать, что непосредственной причиной солнечного света является это единство солнечной сферы».

«Подобным образом, если мы исследуем корень всех тел, из которого распускаются небесные и подлунные тела, целые и части, мы можем не без основания сказать, что это Природа, которая является принципом движения и покоя всех тел, и которая установлена в них, находятся ли они в движении или в покое. Но я подразумеваю под Природой единую жизнь мира, которая, будучи подчинена интеллекту и душе, участвует через них в порождении. И это, действительно, больше принцип, чем многие и частичные природы, но не то, что собственно является принципом тел; ибо это содержит множество сил и через такие, как разные, управляет различными частями вселенной: но мы сейчас исследуем единый и общий принцип всех тел, а не многие и распределенные принципы. Поэтому, если мы хотим обнаружить этот единый принцип, мы должны возвыситься до того, что наиболее объединено в природе с ее цветком, и того, через что она является божеством, посредством чего она отстранена от своего собственного источника, соединяет, объединяет и заставляет вселенную иметь симпатическое согласие с собой. Это одно, таким образом, является принципом всех порождений) и есть то, что господствует над многими силами Природы, над частичными натурами и универсально над всеми вещами, подвластными Природе».

Так говорит Прокл, из восхитительного отрывка которого легко сделать вывод, что принципы – это везде единство и что высшие принципы – это не что иное, как боги или сверхсущественные цветы, вовлеченные в непрекращающийся союз с первым богом и поглощенные неизреченным светом. Но тот же несравненный человек далее замечает: «Все эти единства находятся друг в друге и глубоко соединены друг с другом, и их союз намного превосходит общность и одинаковость, которые существуют в существах; ибо в них, действительно, есть взаимное смешение форм, сходство и дружба, и участие друг в друге; но союз богов, будучи союзом единств, гораздо более однороден, невыразим и трансцендентен: ибо здесь все пребывает во всем, чего не происходит в формах или идеях; [2] и их неизменная чистота, и свойство каждого, намного превосходящее разнообразие идей, сохраняет их природы незамутненными, и отличает их особые силы. Поэтому одни из них более универсальны, а другие более конкретны; одни из них характеризуются в соответствии с пребыванием, другие – в соответствии с прогрессией, а третьи – в соответствии с обращением; одни снова являются генеративными, другие – редуктивными, а третьи – демиургическими; и универсально существуют различные характеристики различных богов: соединительные, перфективные, демиургические ассимилятивные и такие другие, которые отмечаются после этих: так что все находится во всех, и все же каждое из них в то же время является отдельным и отличным.» «В самом деле, мы получаем это знание об их единстве и свойствах из сущностей, в которых они участвуют; ибо в отношении видимых богов мы говорим, что есть одна душа солнца и другая земли, направляя наше внимание на видимые тела этих божеств, которые обладают большим разнообразием в своей сущности, силе и достоинстве среди целых. Как, следовательно, мы постигаем различие бесплотных сущностей при чувственном осмотре, так же и из разнообразия бесплотных сущностей мы можем кое-что узнать о нераздельном различии первых и сверхсущностных единств и о свойствах каждого из них; ибо каждое единство имеет множество, подвешенное к его природе, которая либо умопостигаема [3] только, либо, в то же время, умопостигаема и интеллектуальна, либо только интеллектуальна; и эта последняя либо участвует, либо не участвует, и это снова либо сверхсущностное, либо мирское: и таким образом, прогрессия единств простирается далеко.» И, вскоре после этого, он добавляет: «Как деревья своими вершинами укоренены в земле и через это земные в каждой части, точно так же божественные природы укоренены своими вершинами в едином, и каждая является единством и единой, благодаря своему неразделенному союзу с самим единым».