Я также нахожу в орфических рапсодиях, что, пренебрегая двумя первыми принципами, вместе с одним принципом, который поставляется в молчании, третий принцип, предшествующий двум, устанавливается теологией как первоначальный; потому что он прежде всего обладает чем-то действенным и соизмеримым с человеческой речью. Ибо в прежней гипотезе принципом было высоко почитаемое и неразлагающееся Время, отец эфира и хаоса; но в этой Время пренебрегается, и принцип превращается в дракона. Он также называет тройной эфир – влажным, хаос – бесконечным, а Эребус – облачным и темным; эта вторая триада аналогична первой: она потенциальна, как и та, что была отцовской. Следовательно, третье шествие этой триады – темный Эребус: его отцовский и вершинный эфир, не в соответствии с простым, но интеллектуальным существованием: но его средний бесконечный хаос, рассматриваемый как отпрыск или шествие, и среди них роженица, поскольку из них исходит третья разумная триада. Что же такое третья разумная триада? Я отвечаю: яйцо; дуада мужского и женского начал, которую оно содержит, и множество всевозможных семян, пребывающих в середине этой триады: И третий среди них – бесплотный Бог, носящий на плечах золотые крылья, но во внутренних частях своих обладающий головами быков, на головах которых появляется могучий дракон, облеченный во всевозможные формы диких зверей. Этого последнего следует считать интеллектом триады; средние же отпрыски, которых много, как и два, соответствуют силе, а само яйцо является отцовским принципом третьей триады: но третьего бога этой третьей триады богословие почитает как Протогона и называет его Юпитером, распорядителем всех вещей и всего мира; и по этой причине называет его Паном. Такова информация, которую дает нам это богословие относительно генеалогии разумных принципов вещей.
Но в трудах перипатетика Евдема, содержащих теологию Орфея, весь разумный порядок обходится молчанием, как всякий раз невыразимый и неизвестный, и неспособный к словесному выражению. Поэтому Евдем начинает свою генеалогию с Ночи, с которой начинается и Гомер: хотя Евдем далек от того, чтобы сделать гомеровскую генеалогию последовательной и связной, поскольку он утверждает, что Гомер начинается с Океана и Тетис. Однако очевидно, что Ночь, по Гомеру, – величайшее божество, поскольку ее почитает даже сам Юпитер. Поэт говорит о Юпитере, «что он боялся, как бы не поступить неугодно быстрой Ночи «10, так что Гомер начинает свою генеалогию богов с Ночи. Но мне кажется, что Гесиод, утверждая, что Хаос был порожден первым, подразумевает под Хаосом непостижимую и совершенно единую природу того, что умопостигаемо, а Землю11 он выводит первой, как некий принцип всего шествия богов. Если только Хаос не является вторым из двух принципов, а Земля12, Тартар и Любовь образуют тройное умопостигаемое. Таким образом, Любовь следует отнести к третьей монаде разумного порядка, рассматриваемой в соответствии с ее обратимой природой; так ее называет Орфей в своих рапсодиях. А Землю – как первую, ибо она впервые утвердилась на некой твердой и существенной позиции. А Тартар – средний, как в определенном отношении возбуждающий и двигающий формы к распространению. Но Акусилай, как мне кажется, устанавливает Хаос в качестве первого принципа, как совершенно неизвестного; а после него – два принципа, Эребус как мужской и Ночь как женский; помещая последний в бесконечность, а первый – в ограниченность. Но из их смешения, по его словам13, возникают Эфир, Любовь и Совет, образующие три разумные ипостаси. И он помещает Эфир на вершину, Любовь – в середину, в соответствии с ее естественным средним существованием, а Метис или Совет – на третье место, как высоко почитаемый интеллект. И, согласно истории Евдема, от них он производит великое множество других богов.