Я прошел по площади, где высились статуи, символизировавшие персоны – времена года. Через город пробегало несколько рек, но далеко не все мосты сохранились. К Храму на Холме я не мог попасть в одиночку. Собрав то, что могло представить какую-то культурную ценность, типа посудины и предметов, найденных в мусоре, я повернул назад, чтобы успеть до темна вернуться в лагерь.
Когда я вернулся туда, то обнаружил молодую женщину со странно серебристыми волосами и с горящими глазами. Она была в накидке из серой шкуры, вокруг нее, как стражи, гордо высились воины в похожих плащах и повязках. Это члены племени фантхе. Дети пустыни.
Она подняла руку и обратилась ко мне на наречии чибо:
– Чужеземец, ты дошел туда, куда решаются подойти немногие. Ты успел прийти сюда до заката и ничего не взял из дома богов.
Что-то в ее взгляде и манере говорить показалось мне смутно знакомым.
– Я пришел с миром, почтенная женщина, – поклонился я. – И из дома богов я взял лишь знания, чтобы нести и беречь их свет.
– Ты один из жрецов белых людей.
Только сейчас я обратил внимание на цвет кожи ее и ее спутников, казавшийся бронзоватым с серым. Глаза их мерцали подобно маленьким зелёным звездам.
– Пусть и так, люди разнятся характером и нравом.
– Я знаю, – лукаво ответила она с тенью усмешки. – Ты спас моих брата и сестру, за что благодарю.
Наш разговор прервал возглас одного из воинов, начавшего отбиваться от незримого врага и громко кричать. Его товарищи тыкали в потолок расщелины копьями. Я зажег фальшфейр. В его дымчатом искрящемся пламени мы увидели, что с потолка свешивается клубок прозрачных нитей, совсем как куст или актиния, тянущийся к плечу мужчины. На кончиках они становились бурыми.
– Джинн!..
– Кровопиец!
Я в отчаянии бросил свою огненную трубку вверх, и пламя, коснувшееся клубка, вспыхнуло с новой силой. В расщелине поднялся дикий нестерпимый свист, от которого резало и кололо все тело и мутило мысли. Горящий клубок метался из стороны в сторону, пытаясь броситься на нас, оставляя ссадины, как ожог от крапивы.
Напрягая последние силы, я выхватил карабин и разрядил дробь в этот взбесившийся клок огня. Камни под нашими ногами осыпались, я упал и прокатился вниз.
…Утром я очнулся под кактусом у подножья гор. Со мной – моя сумка, фляга и карабин. Я избит, исцарапан, измучен, но я цел и я жив.