Для мамы я и так превратился в невидимку почти год назад, так что опыт у меня был. Но вот что странно: хоть она меня по-настоящему и не видела, всё равно считала особенным. «Ты не такой, как другие, – говорила она иногда. – Ты очень особенный. И это прекрасно – что ты ни на кого не похож». При этом она уже год меня не замечала, а просто сидела, уставившись в экран телевизора, на стену, на остывающую чашку чая или просто в никуда.
Мама снова взглянула на меня и повторила вопрос:
– Знаешь, что сегодня за день?
Я пожал плечами.
– Сегодня третье марта. Может, теперь вспомнишь? – вздохнула она.
Третьего марта прошлого года кремировали папу. Я просто кивнул. Понятия не имел, что и такие дни полагается отмечать.
Несколько дней назад, в годовщину папиной смерти, дом был полон родственников, соседей и друзей родителей. Все принесли еды. Посреди стола красовалась большая фотография нас троих. Та, где улыбающийся папа стоит рядом со мной и мамой на пляже, загорелый и мускулистый. Тогда его ещё было много, и он не начал уменьшаться. В тот день мы не знали, что через шесть месяцев его не станет. Понятия не имели, что в его теле уже набирали мощь и готовились к нападению агрессивные клетки. На этом фото хорошо видно, как сильно я похож на папу, – так все говорят. У меня такие же светлые волосы, в которых словно прячется солнце, такой же странный приплюснутый нос. Вот только папин нос после давней драки был ещё и кривоват. На фотографии у папы крепкие мышцы. А у меня руки-ноги тонкие, как палочки от мороженого. Мне кажется, здесь я особенно тощий и долговязый. Мама на фото очень красивая в пляжном платье, аж светится. Её длинные каштановые волосы развеваются на ветру, как радостно порхающие птенчики. Папа гордо обнимает её за талию, а меня за плечи. У меня в руках мяч, и мы все выглядим счастливыми, весёлыми и сильными. Как будто у наших ног – весь мир.
Так вот, несколько дней назад у этой фотографии горели свечи, и гости разглядывали нас на том пляже. Ласково дотрагивались до стекла, одни с улыбкой, другие со слезами. Было много вина, мама захмелела, и вот уже стулья-муравьи отодвинули в сторону, и стол тоже. Кто-то поставил любимую папину музыку, несколько гостей пошли танцевать. Паул, лучший друг папы, много танцевал с мамой. Паул мне не особо нравится, но, если они с папой были закадычными друзьями, наверное, он неплохой парень. Вот только тем вечером он слишком громко смеялся, когда мама стояла рядом, и его рука слишком задерживалась у неё на плече. Мне показалось, что между мамой и Паулом была какая-то связь, к которой я отношения не имел.