Жизнь родителей отца (Биргитт называла их по имени, Эрнстом и Карлой) была сложена из мелочей, зафиксированных так же крепко и прочно, как кирпичи в стенах их дома. Каждое утро они просыпались в одно и то же время, проходили одни и те же этапы умывания и одевания, садились на одни и те же места за столом, чтобы позавтракать, и так далее до самого вечера. Предполагается, что детям нравится иметь режим. Он дарит им ощущение безопасности. Но режимом Биргитт в родительском доме было полное отсутствие режима, поэтому она постоянно ждала, что вот-вот что-нибудь случится.
– Когда уже будет по-другому? – спрашивала она бабушку.
– В каком смысле? – переспрашивала Карла.
– Просто по-другому.
– По сравнению с чем?
Ее бабушка была доброй и терпеливой женщиной.
– Ну, просто по-другому.
Они были неспособны понять, что Биргитт и сама не знает, какой перемены так ждет. В том-то и была вся соль. В неожиданности.
Единственным непредсказуемым элементом ее новой жизни было море, и оно очаровало девочку. Она была совсем малышкой, но смело преодолевала покрытый жесткой травой луг, который отделял дом бабушки и дедушки от моря. Ее мама обожала яркие вещи, так что вся одежда Биргитт была таких цветов, что их нетрудно было заметить на фоне серых, зеленых и коричневых оттенков пейзажа. Поэтому Карла разрешала ей уходить от дома дальше, чем может показаться привычным теперь, когда мы так много внимания уделяем безопасности детей. Биргитт рассказывала, что едва ли не самым успокаивающим в море, помимо постоянно изменяющихся форм и цветов, был шум, который оно производило. В Копенгагене шум был повсюду. На острове же не было ничего, кроме ветра, частого гостя тех мест, и прибоя, разбивающегося о берег.
В Дании дети идут в первый класс в семь лет, именно в этом возрасте Биргитт оказалась на острове. Для нее школа стала еще одной обителью дисциплины, еще одним потрясением. До этого она редко общалась с детьми, и ее озадачило то, насколько они все на нее похожи, но в то же время не имеют с ней ничего общего. Думаю, все дети ощущают свое отличие от других детей, но чаще всего у них имеется представление о собственной связи с семьей или сообществом людей. Они понимают, где их место. Биргитт нигде не было места.
Каждое утро Карла отводила ее в школу, которая располагалась в миле от дома, а днем возвращалась, чтобы встретить. В один из дней Биргитт не оказалось возле школы. Учитель сказал, что Биргитт вообще не присутствовала в тот день на уроках. Карла оставила ее у входной двери, но девочка так и не вошла внутрь. Погода стояла типично датская. Вы сразу поймете, что я имею в виду, потому что, мне кажется, у Вас такая погода называется типично английской: было прохладно, ветрено, и земля казалась маленькой на фоне бездонного голубого неба, где царил хаос из облаков. Вся деревня отправилась на поиски Биргитт. Люди спотыкались о травяные кочки в песчаных дюнах, терли глаза, пытались вытряхнуть песок из волос и звали, звали девочку. Сейчас половина домов на побережье пустует круглый год, за исключением летнего сезона, но в те времена в каждом доме жили люди, и все они прочесывали окрестности, заглядывали под куски брезента во дворе, обыскивали сараи. На воду спустили лодки, мужчины и женщины с румпелями в руках опасливо всматривались в прибой, обследовали каждую бухту, каждый уединенный сухой пляж. Настала ночь, а девочку так и не нашли.