– У меня есть для него сообщение.
– Сообщение? От кого?
– Просто скажите ему, что Солен его прощает.
4
«Просто скажите ему, что Солен его прощает».
Эта простая короткая фраза вызвала настоящую бурю, которая немедленно обрушилась на голову несчастного Виктора Лессажа. Человека, который хотел любой ценой вновь привлечь внимание к своему делу. И вот его мечта сбылась…
Фабрегас изменил основание для задержания – отныне Виктор считался главным подозреваемым в убийстве Солен и похищении ее брата Рафаэля. Как в прошлый раз…
Тогда, тридцать лет назад, жандармы вцепились в него бульдожьей хваткой. Они допрашивали его целыми днями, почти непрерывно. Статистика говорила, что в подобных делах часто замешаны люди из ближнего круга жертв, и Виктор казался идеальным подозреваемым (тем более что других не нашлось). Однако у него имелось алиби. У них с женой был свой выставочный стенд на Фестивале чеснока, возле которого они находились в тот день, когда их дети исчезли. Но только Люс Лессаж подтвердила, что ее муж никуда не отлучался от стенда на протяжении всего дня. Другие свидетели тоже сказали, что видели Виктора в тот день, однако не смогли поручиться, что он все время оставался на месте.
Жан Вемез, который допрашивал Виктора в тот раз, в конце концов отпустил его за отсутствием улик. Только после обнаружения тела Солен он поверил в его невиновность. Тогда Виктор буквально рухнул ему на руки, и никто не допустил даже мысли о том, что эта скорбь лишь притворство.
Но последние два часа Жан не знал, что и думать.
Возможно ли, чтобы человек, которого он знал столько лет, все же оказался каким-то образом замешан в это дело? Неужели он, пусть даже в самой малой степени, причастен к похищению своих детей… к убийству дочери? Жан не мог в это поверить. Он гнал эти мысли прочь… и одновременно злился на себя за это.
Фабрегас позволил ему наблюдать за допросом сквозь поляризованное стекло. Жан был признателен ему за это, хотя про себя полагал, что его место – в комнате для допросов. Ведь когда-то именно он занимался делом о пропавших близнецах. Он был единственным в этом здании, кто помнил все обстоятельства, все подробности. И самое главное – он был единственным, кто имел хоть какой-то шанс разговорить Виктора.
Конечно, доктор Флоран попыталась смягчить категоричность Надиных слов. Она сделала ряд предположений, которые, не затрагивая сути самого высказывания, могли бы объяснить, чем оно было вызвано.