– Я сказал: и Рафаэля! – резко повторил Виктор. – Все как будто уже забыли, что мой сын тоже до сих пор не найден!
Жан ничего не ответил. Что он мог сказать, кроме того, что мальчик, о котором шла речь – даже если он все еще жив, – к сегодняшнему дню превратился в сорокалетнего мужчину и, конечно, больше не имеет ничего общего с тем ребенком, которого Виктор так любил?..
– Я не знаю, искали они там или нет, – наконец произнес он, – но я им скажу, чтобы посмотрели.
– Спасибо.
– Не благодари раньше времени. Поскольку они считают тебя виновным, могут и не прислушаться ко мне.
– Но то дело они теперь должны открыть снова, так?
– На твоем месте я бы не слишком на это рассчитывал. Еще раз: ты для них главный подозреваемый. И большинство этих парней даже на свет еще не родились, когда твои дети исчезли. Я знаю, это не то, что ты хочешь услышать, но для них Солен и Рафаэль далеко не на первом месте в списке ежедневных забот.
– Тот же возраст, та же школа, почти та же дата… Только не говори мне, что это просто совпадение!
– Возраст – согласен. Что касается школы – извини, не соглашусь. Половина всех детей из Пиолана ходит в школу «Ла Рока». «Та же дата» можно сказать только с большой натяжкой – сейчас у нас июнь, а твои дети исчезли в конце августа.
– А тот факт, что Надя интересовалась историей Солен?
– Ты же сам сказал, что не сообщал об этом жандармам – и, как по мне, это твоя большая ошибка.
Жан заметил некоторую перемену в манере Виктора держать себя: в его глазах снова появился блеск, спина выпрямилась, поза стала более уверенной – он снова был готов к бою.
– Пусть сюда зайдет этот кретин, который считает себя большим начальником! – потребовал он.
– Его фамилия Фабрегас, и он отнюдь не кретин.
– Как тебе угодно.
Втайне радуясь, что собеседник наконец-то взялся за ум, Жан направился к двери, но она вдруг распахнулась так резко, что едва не сломала ему нос.
На пороге возник юный лейтенант. Жан не знал его имени, но вспомнил, что видел его рядом с Фабрегасом во время первой пресс-конференции.
– Вы как раз вовремя, лейтенант! Не могли бы вы передать капитану Фабрегасу, что месье Лессаж хочет кое-что ему сообщить?
– Он как раз меня и прислал, капитан, – ответил лейтенант, едва успев остановиться, чтобы не столкнуться с Жаном.
– Я больше не капитан, лейтенант.