Петр подошел ко мне не сразу, кавалерийская атака – не в его стиле. Но каждый раз, когда я проходила мимо, он пристально смотрел на меня своими темными глазами из-под копны волос. Как любой уважающий себя гитарист, он носил длинные волосы и расчесывал их пятерней, забавно при этом хмуря брови. Сверлил меня взглядом насквозь. Я много раз пыталась выиграть в эти смотрелки, но у меня никогда не получалось пересмотреть его.
После того фолк-представления венок его поклонниц как будто поредел. Потом я наткнулась на него в трамвае, 12-й номер. Он подошел ко мне и как ни в чем не бывало бросил:
– Хеллоу, Кэролайн.
– Хеллоу, артист, – вырвалось у меня.
Он улыбнулся мне самой соблазнительной в мире улыбкой. Сказочной. Она до сих пор у меня перед глазами, отдельно от него. Мы разговорились. Говорили обо всем. Он проехал свою остановку. Ему надо было сходить на «Жабянке», мне – на «Приморье», а мы доехали до конечной остановки. Потом мы возвращались пешком к моему дому. Он схватил меня за руку и долго-долго не отпускал. Он зашел выпить чаю, галантно поздоровался с моей мамой, поцеловал руку. Мама влюбилась в него с первого взгляда. У него были поклонницы среди женщин всех возрастов – от трех лет и до ста трех. Моя мама долго была самой большой его поклонницей. Пока не превратилась в его злейшего врага.
Через несколько дней был турпоход, который устраивала секция парусного спорта. Я не посещала эту секцию, а Петр был ее членом. Он спросил, поеду ли я с ним. Конечно, я сразу согласилась. Дело встало за малым: нужно было убедить родителей, которые держали меня в строгости. К счастью, они не видели причин, по которым они не отпустили бы меня с классом в поход.
– Патриция едет? – спрашивала мама.
– Едет, – соврала я.
– Весь ваш класс будет?
– Да, думаю, весь.
– А Петр?
– Тоже будет.
– Держись его, он парень хороший.
Это наставление стало лишним свидетельством того, что родители не всегда бывают правы. Тогда еще не было мобильных телефонов. Я была уверена, что моя маленькая ложь не выйдет наружу. Я поехала. Конечно, без Патриции и без моего класса. Только с ним и несколькими людьми, которых я плохо знала. Но тогда это было неважно.
У нас была маленькая зеленая палатка. Такая вот первая совместная квартира. В тесноте да не в обиде. Это были прекрасные дни, которые я – несмотря на то, что произошло дальше, – вспоминаю с улыбкой. Днем мы гуляли или были на лодке на озере, а ночью… Нет, мы тогда ничего не делали такого, что моя мама сочла бы неприличным. Мы только обнимались и целовались. Петр будил меня иногда, чтобы сказать, что я красивая. Эти ночи были так чудесно невинны, чувственны, романтичны. Я никогда больше не испытывала ничего подобного. Лучшие три дня и три ночи моей жизни.