Его передернуло, и он судорожно сглотнул. Рэймонд редко позволял себе погружаться в воспоминания о раннем детстве. Потому что, когда ему было шесть лет, как-то утром мама поцеловала его в лоб, собрала манатки и ушла.
С годами Рэймонд очень старался простить ее за это. Поверить, что она ушла, чтобы выжить. Чтобы спасти духовность. Чтобы бороться за то, без чего, как ей казалось, мир бы пропал. Она была женщиной, опередившей свое время, а он – ее сын – стал жертвой, которую ей пришлось принести. Ему надо было верить, что, оставив их, она поступила смело, что трус не смог бы так поступить. Но на самом деле ему не было дано узнать ее чувства ни в тот день, когда она ушла, ни на следующий. Может быть, она жалела об этом. Может быть, ей не стало от этого легче. Может быть, если бы она осталась, у нее было бы все: любовь, работа, цель в жизни и сын.
Черт бы все это драл. Не надо ему, наверное, повторять ту же ошибку.
Услышав шум на грязной дороге, Рэймонд протер глаза и почесал бороду, пребывая в полной уверенности, что это Уэсли пришел его искать. Но вместо парня он заметил крупного оленя с ветвистыми рогами. Шея у него была массивная и мускулистая, шерсть хорошо защищала от холода. Либо не обращая на Рэймонда внимания, либо не замечая его, животное подходило все ближе, опустив голову под весом тяжелых рогов.
Поначалу Рэймонд был лишь поражен размерами зверя, но, когда тот подошел ближе, заметил, что олень ранен в круп. Длинная полоса разорванной плоти почти в дюйм шириной болезненно напухла и сочилась гноем; видимо, его ранила пуля, пройдя по касательной. Олень тяжело дышал и подволакивал заднюю ногу. Но рана, как казалось, была не единственной проблемой – в облике оленя можно было заметить еще и глубокую печаль, и Рэймонд, сам того не желая, воспринял присутствие животного как некий дурной знак.
– Пошел вон! – крикнул он, вскочив на ноги и звонко ударив отверткой по ведру. – Убирайся отсюда к чертовой матери!
Олень взглянул на него еще раз, потом повернулся и, пошатываясь, побрел в густой кустарник. Только когда зверь скрылся из виду, до Рэймонда дошло, что пора собирать вещи и возвращаться к машине.
Проехав в ворота Фермы, Рэймонд свернул на крутой подъем, который вел к Лагерю, а не на дорогу к козьему загону.
– Мне казалось, ты не хотел с этим связываться, или не так? – спросил Уэсли, который все еще был немного зол на него за то, что так долго пришлось ждать на холоде у карьера.