Оставив парня возиться с лестницей, озябший Рэймонд застегнул куртку на молнию и побрел в сторону огороженной лужайки все еще нетвердым после падения шагом. По пути он внимательно смотрел по сторонам: десять акров отведенной под огород земли ждали весеннего сева; в яблоневом саду подрастали молодые деревца; геодезический купол почти готов; а вся земля, лежавшая по другую сторону ограды от оленей, терпеливо ждала, когда в Небесной будет достаточно народа, чтобы ее возделывать. Если судить о физической природе вещей, рождение ребенка в Небесной ничего бы не изменило. Но ощущение стало бы иным. Будто нависала угроза.
Рэймонд вынул из кармана зубочистку и ткнул ею себе в щеку.
Когда он вышел на лужайку, к нему, цокая копытцами по слежавшейся земле, подбежала их лучшая дойная коза Брейв. Рэймонд присел на корточки и позволил ей порыться у себя в карманах в поисках лакомства. Прислушался и с облегчением обнаружил, что пение женщин больше не доносится. Если не брать в расчет негромкое фырканье козы, над Небесной нависла тревожная тишина. Хотя не исключено, что женские голоса, раньше звучавшие по другую сторону холма, вдали от долины, заглушал поднявшийся ветер. А может быть, Глория всю дорогу ему врала. Может быть, под этим платьем своим она просто прятала большой воздушный шарик с завязкой на месте пупка.
Рэймонд закрыл глаза. Помолился пустоте. Потом звездам, космосу, Матери-природе, окружавшей его во всей ее безмерной совокупности. А что еще ему оставалось делать?
Заслышав вдали звук шагов, поскрипывавших-похрустывавших по морозцу, он поднял взгляд и озадаченно остановил на направлявшейся в его сторону Дорис. Она дулась на него еще с лета из-за этой его истории с Глорией. А потом, когда несколько недель назад объявился Уэсли – тощий, бледный и явно пытавшийся соскочить с иглы, – она взъелась на парня не на шутку. Ей вообще не терпелось дать ему от ворот поворот. Она не хотела, чтобы Рэймонда отвлекал от дел какой-то обкуренный сморчок, когда у него и без того проблем невпроворот. Но в Небесной тогда оставались только женщины, и, по правде говоря, Рэймонд хотел, чтобы рядом оказался кто-то, на кого можно было бы положиться, поэтому он по-тихому, наперекор мнению Дорис, сказал парню, что тот может остаться. Конечно, в итоге его решение оказалось ошибкой, и впервые с самого детства они с Дорис сильно повздорили – почти две недели вообще не разговаривали. Никогда еще в истории Фермы между мужчинами и женщинами не возникало столь явного противостояния: женщины были по одну сторону баррикады, мужчины – по другую.